Как показал опрос компании Environics International, проведенный по заказу Всемирного экономического форума, шестеро из каждых десяти человек в мире считают глобализацию позитивным процессом. В России в поддержку глобализации выступили 32% респондентов, против - 11%. Однако, несмотря на численный перевес сторонников интеграции нашей страны в мировую экономику, очень немногие понимают, как это будет происходить.

Своей точкой зрения с "Росбалтом" поделился Герман Греф, министр экономического развития и торговли России. Он начал с шутки: "Глобализация - это как замуж выйти: и хочется, и страшно".

- А если говорить серьезно?

- Общая ситуация такова, что процесс глобализации неизбежен и практически не зависит от нашей воли и желания. Конечно, мы можем попытаться выстроить нечто локальное, по принципу некоторых соседних государств (например, "белорусское чудо"). Но однажды мы уже попробовали это сделать и, если нет желания пробовать еще раз, нужно просто постараться максимально комфортно вписаться в новую ситуацию.

- Какова структура интеграционных процессов?

- На мой взгляд, интеграция в сфере культуры для России не так уж страшна, а говоря об интеграции нашей страны в мировую экономику, можно выделить четыре основных сектора. Это рынок труда, рынок капитала, рынок товаров и рынок услуг. Еще есть так называемый сектор системных вопросов (всевозможные механизмы, в том числе и законодательные, которые регулируют режимы перемещения этих четырех факторов через границы).

Начнем с рынка труда. Мне кажется, что здесь России бояться нечего. Это, наоборот, нас все боятся (особенно те, кто поближе). Вопрос о свободном перемещении рабочей силы стоит, в первую очередь, в рамках Европейского Сообщества и ряда нескольких региональных блоков, которые сейчас образуются. России нужно думать над интеграцией в европейское пространство. Когда наши основные экономические и законодательные параметры будут доведены до европейских стандартов, можно поставить вопрос о свободном перемещении рабочей силы в рамках, скажем ЕС и тех стран, которые равны с Россией по экономическому развитию. Понятно, что открывать границу для свободного перемещения рабочей силы, например, с Индией и Китаем, нам тяжеловато.

На мой взгляд, проблема интеграционных процессов на рынке труда сегодня в принципе не является столь уж острой. Ведь при создании, допустим, локальных зон свободной торговли, свободного предоставления услуг переделы рабочей силы имеют место быть. То же происходит и у нас в рамках СНГ, в рамках таможенного союза. Так что в дальнейшем обеспечить интеграцию России на европейский рынок труда можно будет достаточно свободно.

- А как обстоят дела с рынком капитала?

- Здесь, как мне кажется, России тоже ничего не грозит, и мы можем свободно открывать свои финансовые сектора для притока международного капитала. Финансовый сектор, в целом, у нас неразвит до такой степени, что от этого страдают, в первую очередь, потребители. Отечественные банки или, например, страховые компании предоставляют населению настолько некачественные услуги, что немножко конкуренции им бы не повредило. Хотя бы для того, чтобы - если лет через 30-40 повторится "1998 год" - наши банки не закрылись бы в один день и не сказали бы клиентам: "Извините, денег у нас нет и мы будем платить вам фантиками лет через десять".

Рынок страховых услуг - вообще одна из наиболее больных тем. Все говорят, что вот придут сюда иностранцы и будет очень плохо. А что же будет плохо? У нас нет крупных отечественных страховых компаний с нормальным капиталом. И компаний, которые хотят увеличить капитализацию, я тоже не вижу. Но при недостатке капитала те риски, которые влечет за собой процесс страхования, передаются на перестрахование на Запад. А чтобы сделать на этом прибыль, страховщики завышают страховые премии внутри России. За счет кого это происходит? За счет нас с вами.

Рынок финансового консультирования у нас тоже практически отсутствует. С одной стороны, федеральные органы, которые за него отвечают, выступают за финансовую прозрачность компаний. Но когда речь заходит о том, чтобы допустить на рынок иностранных консультантов, сразу возникает 15-процентный барьер. А ведь финансовые консультанты - это санитары рынка. Одно их заявление может вызвать колебание акций от нуля до бесконечности. И менеджмент компаний их страшно боится: буквально каждая мелочь сверяется именно с финансовыми консультантами.

Здесь западные традиции, западный опыт нам бы не помешали, особенно на первом этапе. Я думаю, что наши специалисты, с нашими темпами обучения, точно уже лет через пять отвоевали бы этот рынок у иностранцев. Но сначала России нужно получить культуру и технологию финансового консультирования, которая очень хорошо отработана на Западе и прекрасно функционирует.

Вообще, рынок услуг мы можем открывать совершенно спокойно - именно потому, что этот сектор в России наименее развит. В свое время мы даже предлагали европейцам открыть для них наш сектор услуг, с тем, чтобы они открыли для нас товарный сектор. Они посчитали и испугались, что Россия "завалит" несколько отраслей сразу - стальную, целлюлозную и др.

- Вы плавно перешли к проблеме интеграции на рынке товаров...

- Товарный рынок - самая сложная наша проблема. Россия имеет и свои конкурентные преимущества (относительно дешевую рабочую силу и природные ресурсы), и целый ряд недостатков. Поэтому в ходе переговоров, в частности, по ВТО, мы просим определенный тайм-аут. Нужен период времени, в течение которого мы сможем провести модернизацию некоторых отраслей экономики и провести необходимые структурные реформы.

- Получается, что России не стоит торопиться со вступлением в ВТО?

- Затяжка присоединения к ВТО для нас чревата по целому ряду позиций. Мы все равно играем и будем играть по правилам ВТО. Если мы члены ВТО, мы пишем эти правила вместе со всеми и можем одним голосом заблокировать любое из них. Если нет... Но Всемирная торговая организация объединяет более 140 стран, и 99% торгового оборота России приходится на государства, которые участвуют в ВТО. Конечно, мы будем вынуждены играть по их правилам.

Поэтому, пока у России есть определенный политический ресурс, в ВТО нужно вписаться - но максимально на наших условиях, учитывая все проблемы, сложившиеся в структуре отечественного товарного производства. Надо сказать, что мы получим целый ряд преимуществ. Сегодня против России действует свыше сотни ограничительных процедур, мы теряем миллиарды долларов на ограничении российского экспорта. С присоединением к ВТО для нас откроются новые рынки. Очевидно, что в российской экономике есть целый ряд экспортно-ориентированных секторов, по которым мы занимаем более сильные позиции, чем другие страны. И при том протекционизме, который мы выстраиваем (постепенное снижение пошлин, сохранение существующего уровня тарифной защиты), ничего страшного, на мой взгляд, не произойдет.

- А как, на Ваш взгляд, должна строиться протекционистская политика?

- Существует некий баланс между протекционизмом и защитой отечественного потребителя. С одной стороны, нужно защищать отечественного товаропроизводителя, с другой - предоставлять российскому населению качественные услуги по дешевой цене. Но эти вещи не всегда можно совместить - или одно или другое.
Есть разные примеры протекционизма - удачные и неудачные. Неудачных, мне кажется, больше: любое искусственное перемещение капиталов всегда чревато. Когда японцы завоевали 35% автомобильного рынка США, для восстановления отрасли, казалось бы, нужно было вводить заградительную пошлину. Вопреки всякой логике, пошлина была обнулена, и через три года импорт японских автомобилей стал падать и снизился до 15%. Такого рода примеры всегда заставляют людей, которые имеют возможность выстроить барьеры, очень серьезно задуматься об их эффективности и о том, что эти барьеры дадут.

- И последний вопрос. Переговоры о вступлении России в ВТО идут уже много лет. Когда они могут закончиться?

- При колоссальных усилиях с нашей стороны и со стороны наших партнеров можно года за полтора управиться. Это минимум.

Подготовила Виктория Копылова

©2001-2002 ИА "Росбалт"