20 марта 2003 года началось американское вторжение в Ирак.

Вторая война в Заливе не попадает не в одну из категорий войн последнего времени. Война готовилась давно, но, несмотря на это, те, кто ее развязали, не назвали ни одной причины ее начала. Как писал в лондонской Times Саймон Дженкинс, “катализатором этой войны явилось состояние умов, к которому один сумасшедший привел половину свободного мира”.

Война 2003 года в Ираке – это исторический перелом. Его значение определяется не тем, насколько оправданы надежды фондовой биржи на “быструю” победу высокоточного оружия (то есть на уничтожение обороняющихся от агрессии в максимально короткое время). Чтобы понять значение перелома, надо понять, как рушится возведенный титанами закулисной политики монумент лицемерия. Надо понять, почему ответом на войну ради “освобождения Ирака и защиты мира от серьезной угрозы” (из выступления Буша 20 марта) стало всемирное антивоенное движение. Надо понять, почему интеллектуалы Запада по обе стороны океана – Гор Видал, Джон Ле Карре, Эдвард Саид, Перри Андерсон и многие другие – говорят о “хунте Чейни – Буша”, об “историческом сумасшествии”, о “клике” (the cabal), экспроприировавшей внешнюю политику Соединенных Штатов Америки.

Возможно, эти вопросы даже важнее заботы российских телекомментаторов об американском налогоплательщике или обсуждения способов распределения военным и внешнеполитическим ведомствами США заказов на восстановление Ирака между “своими” (Halliburton, Bechtel, Fluor и другие). Как заметил автор книги “Политика США на Ближнем Востоке после II мировой войны и безумие интервенции” Шелдон Ричмэн, “пусть устыдятся циники, твердящие, что администрация Буша развязала войну в интересах процветания дружественных ей корпораций, - давайте думать об этом как о дополнительном доходе от высоконравственного крестового похода за демократию и мир в арабском мире”.

“ПУЗЫРИ НЕ ВОЗНИКАЮТ ИЗ НИЧЕГО”

Джордж Сорос, сочетающий дар философа-самоучки с талантом биржевого спекулянта и хорошо чувствующий переломные моменты, незадолго до нападения на Ирак опубликовал в Financial Times статью, которая показательна не только тем, что на защиту американских ценностей встает выходец из семьи недавних иммигрантов, но и демонстрацией порочности той внешней политики, которая устроена на принципах “доктрины Буша”: повсюду нападать первыми (“превентивная война”!) до тех пор, пока мировое военное превосходство США не станет безусловным (кто-то остроумно назвал это “перманентной войной за перманентный мир”).

Эта политика, пишет Сорос, грозит ввергнуть всех в мир орвелловской анти-утопии: подобно тому, как у автора “Скотского хутора” все свиньи равны, но некоторые равны больше других, для команды Буша все государства суверенны, но США суверенны больше, чем другие.

Во время предыдущей войны 1999 года против Югославии американцы и европейцы предпочли “не заметить”, чем грозит международному миру, евро-американской демократии и, наконец, экономической свободе отказ от государственного суверенитета как принципа современной политики. Ирак, похоже, заставил спохватиться.

Ирак входит в пятерку нефтяных стран Персидского залива, которые вместе обладают большей частью компактно расположенных нефтяных богатств планеты, а по структуре импорта основных стран – потребителей нефти Западная Европа и Восточная Азия зависят от ситуации в Персидском заливе гораздо больше, чем США. Поэтому Ирак и стал тем оселком, на котором вскрылись последствия глобализации “доктрины Буша”.

“ЕС и НАТО, - пишет Сорос, - разделились. Соединенные Штаты воспринимаются в мире здоровенным хулиганом, который встревает во все. В Афганистане закон и порядок не установились дальше Кабула. Карзая охраняют американские телохранители. Израильско-палестинский конфликт гноится”.

Сорос вполне внятно выражает природу озабоченности бизнеса тем, что победа США над Ираком как третьеразрядной в военном отношении страной не устранит угрозу фундаментального свойства: “Доктрина Буша, - пишет Сорос, - может принести неописуемый вред раньше, чем от нее откажутся, как, в конце концов, будет… Я вижу параллели между погоней администрации Буша за американским превосходством и процессом возникновения пузырей на фондовом рынке: пузыри не возникают из ничего”.

ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ США

Американская дипломатия сделала все, что в ее силах, чтобы санкционировать начало войны против Ирака голосами членов Совета Безопасности ООН, и потерпела знаменательное поражение. Как писала 19 марта парижская Le Monde, затронутым оказался не столько статус ООН (с 1945 года более универсальной и более авторитетной международной организации не создано), сколько “политический престиж США”: Вашингтон ошибся в отношении твердости политики Франции, ошибся в возможной реакции Турции, ошибся в оценке состояния общественного мнения и в том числе в самой Америке, ошибся в своей способности давить на непостоянных членов Совета Безопасности, ошибся, наконец, в понимании соотношения США - ООН.

Сегодня природа и последствия этих ошибок анализируются прежде всего традиционными союзниками США. Многое переоценивается. “Историки будут поражаться дипломатическим просчетам, которые за столь короткий срок привели к распаду внушительной антитеррористической коалиции… - писал в The Guardian Робин Кук, объясняя, почему он ушел из кабинета Блэра. – Возможно, у Ирака еще сохранились биотоксины и химические заряды. Но они имелись у него с 80-х годов, когда США продали Саддаму реагенты сибирской язвы, а британское правительство построило ему химические и военные заводы… Почему именно сейчас назрела срочная военная акция по лишению страны арсеналов, которыми она владела уже 20 лет и которые мы сами помогли создать?”.

Действительно, почему? Робин Кук, если у него и есть ответ, не отвечает. Но он пишет, как неуклюже звучит при поисках ответа аргумент о том, что у мирового сообщества (Вашингтон по инерции еще говорит от его имени) “истощилось терпение”: если Ирак десяток лет не выполняет резолюцию Совета Безопасности ООН, предписывающую ему ликвидировать запасы оружия массового уничтожения, то Израиль не выполняет резолюцию СБ ООН №242, предписывающую ему освободить оккупированные в 1967 году палестинские территории, больше 30-ти лет. “Меня не оставляет мысль, - пишет бывший британский министр, - что если бы тогда во Флориде последние несколько бюллетеней легли в другую стопку и президентом стал Эл Гор, мы не готовили бы сейчас британские войска к операции в Ираке”.

ВСЕСИЛЬНЫЙ “БЕН ЛАДЕН”

Перечисляя, что успел натворить после взрывов 11 сентября 2001 года неуловимый “Бен Ладен”, и поражаясь внушительности перечня, Саймон Дженкинс, суммирует: “Бен Ладен расколол Европу. Он вновь вдохнул жизнь в дипломатию “грязного американца” и показал пропасть между Новым и Старым Светом. Он отколол Европу от Америки. Он отколол Россию от Америки. Он разделил Америку внутри себя. Он сделал Жака Ширака национальным героем, какого Франция не знала со времен де Голля. Он обрек НАТО на бессилие. Он разрушил и, возможно, навсегда амбициозные планы общей внешней и оборонной политики Европейского Союза… Но и это не все. Ничто не даст Бен Ладену большего удовлетворения, чем зрелище Запада, идущего войной на его злейшего врага – “атеистического сатану” Саддама Хусейна. Бен Ладен и в смелых мечтах не мог вообразить происходящее сейчас: Саддам устраняется, а ислам радикализуется против Запада”.

Такая эффективность вездесущего “Бен Ладена” требует объяснения, как и вопрос Робина Кука, кто и почему не дал инспекторам ООН довести их работу до конца, когда они были на пороге окончательного решения пресловутой “иракской проблемы” (под международным контролем и в интересах международного мира).

Сорос пишет, что какое-то время идеология сплоченной команды, делающей внешнюю политику Буша, висела в воздухе: не хватало “вполне определенной поддержки и вполне определенного врага”. 11 сентября команда получила и то, и другое: “терроризм обеспечил идеального врага, потому что он невидим и никогда не исчезает”. Что бы ни означало это высказывание Сороса, объяснением происходящего в Ираке и вокруг Ирака его, разумеется, считать нельзя. Однако налицо не просто однородный состав, а полная идентичность идей, вошедших, с одной стороны, в объявление “глобальной войны терроризму” (сентябрь 2001 года), речь Буша-сына об “оси зла” (январь 2002 года), “Национальную стратегию безопасности” США (сентябрь 2002 года), а с другой стороны, - в те предложения, которые в 1992 году, в последние месяцы президентства Буша-отца, были включены в “меморандум Волфовица” (работавшего тогда, как и сейчас, в Пентагоне, но не под руководством Д.Рамсфелда, а под руководством Р.Чейни).

В связи с этим чаще всего обращают внимание на “корпоративную солидарность” Буша и его команды как людей от американской Большой Нефти: Ричард (Дик) Чейни пришел из техасского “Холлибэртона” (в начале 90-х эта компания, занимающая не последнюю строчку в списке мировых нефтегигантов, действовала на российском Дальнем Востоке, потом обустраивала Тимано-Печорскую нефтяную провинцию, недавно пришла в Западную Сибирь), Кондолиза Пайс – из “Шеврона” (компания даже назвала ее именем один из своих танкеров), Джордж Буш – из техасской нефтяной компании “Арбусто”. Однако корни той политики, этапом которой стала интервенция в Ираке, лежат глубже начала 90-х годов, а основания шире, чем корпоративные интересы нефтебизнеса.

(Продолжение следует)

21 марта 2003 года.