Знаю, что для кого-то это письмо будет малоприятным. Может быть, как раз в этом его единственное достоинство.

Пишу это, потому что до сих пор и, наверное до всех моих пор, верю и буду верить, что иной мир возможен (и не только в виде фразы для приветственной вывески какого-нибудь бюро ритуальных услуг). Но для этого мы должны сделать возможными иные человеческие отношения.

Все лучшие социальные идеи всех времен, проходя через змеюшник наших чувств, оказываются отравлены прошлым. Причем, в отличие от яда змеиного, который, как известно, лечит, трупный яд прошлого преврашает нас в зомби, подчиненных магии чужих догм и больной памяти мира, которого больше нет.

Я говорю о латиноамериканских “революционных тусовках”, заканчивающихся пьяными рассуждениями о Че Геваре и постсоветских “левых активистах”, мечтающих не столько о другом обществе, сколько о собственном протагонизме в любом из обществ. Часть человеческой природы? Не думаю. Глупость – скорее явление культурное, чем биологическое.

Культура нетерпимости и склок – одна из старейших традиций столь так называемых левых сил. Поэтому мир и стал тем, чем стал, и неандертальская логика Буша-юниора не встречает на своем пути большего сопротивления, чем смиренные вздохи стран надеющихся отложить собственную бомбардировку до следующих президентских выборов.

Кто и когда сказал, что революция возможна путем взятия власти. Власти над кем? Над самой властью? Любовь возможна путем изнасилования? Возможна?

Презрение к человеческой жизни и безразличие к мнению, отличному от нашего, традиция левых или правых? Традиция вечных победителей? Кто побеждает на этот раз? Молчание.

Мы ничего не изменим если мы не изменимся. Другое общество начинается с прекращения конкуренции (будь она экономическая или идеологическая – не важно), с избавления от амбиций всегда быть самым правым (в этом случае – самым левым). Быть самим собой – это наша способность поставить себя на место другого. Не прикрываться чужими цитатами и собственными метафорами. Мы во всех отношениях совершенно несовершенны и имеем на это полное право. Но завтра мы можем стать немного лучше чем были сегодня. Потому что сегодня – это всегда немного завтра.

Не верю в теории и практику всех, отрицающих радость жизни. Не верю в серьезность серьезных разговоров. Не хочу быть соучастником культовых трагедий и торжественных шествий. Если наша война с неолиберальным монстром не может быть праздником – мы безоружны, а умирать с умным видом – занятие достаточно бесполезное.

Давайте соберемся, посмотрим друг другу в глаза и вместе что-нибудь придумаем.

Олег Ясинский