И понеслась. Весело взяли брёвнышко и… Заскрипели мозги, зажужжали принтеры, застрекотали модемы, затрещали печатные станки и зашуршали знамёна. Понеслись марши почему-то в разные стороны и один другого непонятнее. И уже не важно, что такое фашизм, и кто такие эти фашисты, которых государство никак остановить не может, а общество столь же безуспешно пытается идентифицировать как фашистов (одни считают фашистами националистов, а другие, напротив уверенно утверждают об активизации в России агентов мирового фашистского заговора). Получается, что любое активное сообщество будь то демократы, коммунисты, патриоты, левые, правые или центристы кем ни будь да обвиняется в фашизме. Более того, синхронизируются даже методы взаимной антифашистской деятельности. Марш за марш, заявление о возбуждении уголовного дела за заявление о возбуждении уголовного дела, избиения за избиения и т.д. В любых даже самых банальных преступлениях (убийства, кражи автомобилей, изнасилования и даже проституция), если это возможно, общественные силы видят проявление фашизма, а органы власти, с таким же усердием не замечают никаких конкретных следов фашизма, хотя фашизм в целом признаётся (как может не признаваться то, на что обратил внимание САМ Президент). Приблизительно также как почти десять лет признавалась война в Чечне, хотя в то же время сам факт войны с такой же непреклонностью все эти годы отрицался, со всеми вытекающими отсюда последствиями (например, пленные – не пленные, а уголовники с одной стороны, и заложники с другой стороны и т.д.). И никто уже не задумывается о том, что если есть война, то должно действовать по законам войны. А если войны нет, то вместо изобретения всяких разных статусов для ни в чём не повинных граждан, по каждому разрушенному дому, по каждой выпущенной не в том направлении пуле и по каждому похищенному человеку должно возбуждаться и расследоваться отдельное уголовное дело.

Ровно также – или есть фашизм или его нет. Но прокурорские архивы продолжают исправно пополняться отказными материалами по многочисленным взаимонаправленным заявлениям о возбуждении уголовных дел по такому тяжкому обвинению как фашизм. И в то же время ни одно сообщество не позиционирует само себя в качестве фашистского.

Мне как антифашисту со стажем (в антифашистском движении с 1989 г., ещё будучи студентом Тбилисского Государственного Университета), с трудом удаётся разобраться в переплетении взаимообвинений в фашизме. Да и разбираться не стал бы, если бы эта борьба не отвлекала практически все общественные силы и ресурсы от действительно критических задач. Опять же для ясности – на сегодня в России важнее закона «О персональных данных» нет ничего. Не потому, что другие вопросы не важны, и даже не потому, что власть учинила вокруг этого закона беспрецедентную даже в условиях России дымовую завесу. Весь декабрь все заинтересованные лица, включая депутатов Госдумы не знали когда будут вторые чтения (при том, что правительство во всех пресс-релизах официально заявляло о том, что в декабре закон будет принят во втором чтении). Важнее закона «О персональных данных» нет ничего потому, что как только начнётся его реализация, обратной дороги уже не будет.

Даже если у Президента хватит недальновидности подписать фактический приговор общественным организациям (сиречь закон «Об общественных объединениях») настоящие общественники никуда не денутся. Оставшись же без этой единственной ниточки обратной связи (учитывая фактическую ликвидацию разделения властей), не пройдёт и полгода после прекращения деятельности общественных объединений, как сам Президент будет вынужден обеспечить если не все условия, то хотя бы минимально необходимые для независимой деятельности общественных организаций. Настолько эта деятельность существенна и важна для сохранения России как государства. Так, что не без потерь, но возобновление деятельности общественных организаций в принципе возможно, в то время как собранные в случае принятия закона «О персональных данных» данные о гражданах (включая биометрические) будут собранны навсегда. И потом что-либо изменить будет чрезвычайно сложно, а может быть и вовсе невозможно.

Впрочем, понятное увлечение общественными организациями защитой своих прав не препятствует адекватной оценке закона «О персональных данных». В конце концов, здоровый и естественный инстинкт самосохранения общественных организаций, хоть и отвлекает, но, по крайней мере, не мешает организации сопротивления введению тоталитарных учётных систем в России.

Иное дело совершенно некстати поднятая антифашистская истерия. Мало того, что все те явления, которые называются в качестве угрожающих, появились не сегодня и прекратятся не завтра, что само по себе со всей очевидностью требует не разовых и массовых акций, а длительного постепенного методичного сглаживания позиций вплоть до достижения общественного согласия. Забывается одно из основных общих правил разрешения хронических проблем – подобные вопросы должны решаться в фоновом режиме, без отвлечения от дел острых и требующих немедленной, но краткосрочной концентрации общественных ресурсов. Никто не отрицает, важности профилактических противоопухолевых мероприятий в здравоохранении, но очередь к онкологу на тонущем корабле выглядела бы странно. Также странно выглядят эти антифашистские призывы и марши, особенно в условиях, когда нет однозначного доказанного факта самого существования фашистских организаций в России. Или мы забыли, что необязательность доказывания преступления и есть один из основных признаков фашизма. Или мы не помним, что фашизм во всех своих проявлениях исходил из принципа «кто не с нами тот против нас». Именно так включается страшная логика фашизма, поскольку если противник выявляется таким простым способом, то дальше вполне естественно уничтожать противника ещё до того как он начнёт действовать. Превентивное наказание, т.е. наказание потенциального преступника ещё до того, как он совершит преступление – вот фашистское правосудие. Расследование преступления ещё до того, как это преступление совершено – вот основа охраны фашистского права. Отсюда и все ужасы концентрационных лагерей и прочих инструментов установления и реализации фашистской правовой системы.

Получается, что важно не то с чем бороться, а то с помощью чего эта борьба осуществляется. Иначе как отличить фашиста от антифашиста, если и для тех и для других важно с кем бороться, а средства не имеют никакого значения, главное, чтобы они были достаточно эффективными. Ведь если цель оправдывает средства, то уже не важно насколько эти средства соответствуют этическим и нравственным нормам. Итого в совокупности два этих принципа («Кто не с нами тот против нас» и «Цель оправдывает средства») позволяют любого оппонента обозвать фашистом, а дальше делать с ним всё, что угодно без всяких угрызений совести (а чего с ним фашистом церемонится). В этом ракурсе все «кто не с нами» становятся потенциальными преступниками, а все кто «с нами быть не могут в принципе» являются преступниками априори. А раз так, то любой таджик преступник просто потому, что у него другое мировоззрение и взгляды (он не может быть с нами). И любой русский националист тоже преступник, его убеждения однозначно свидетельствуют о том, что он не поддерживает интеграцию России в мировое сообщество (он не может с нами). Парадокс в том, что таджика обвиняют (напомню, что в рамках фашистской логики обвинение не требует доказательств) именно в невольном соучастии в мировом фашистском заговоре, направленном на растворение коренного населения России в большом количестве мигрантов, которым чужды российские ценности. А в виду витиеватости такого обвинения, предъявляется более доступное для понимания заведомое обвинение в наркоторговле – знамо же дело откуда в Россию наркотики везут. Аналогичным образом и русский националист обвиняется именно в фашизме – а почему бы и не обвинить, если доказывать не надо. Ведь может фашизм быть русским. Конечно может. Также как может быть немецким, китайским или арабским. Фашизм может быть любым – вот в чём удобство обвинения в фашизме. Фашизм может на уровне сект быть религиозным (исламским, христианским, иудейским, да хоть буддийским), фашизм может быть нацистским (Гитлер), ненацистским (Муссолини), расистским (КуКлуксКлан). Теоретически фашизм может быть даже гендерным (мифические амазонки).

Но ни один из признаков сам по себе ещё не свидетельствует о фашизме, например, нельзя обвинять в фашизме, мужчину у которого блондинки вызывают отвращение, или женщину, которой противны вообще все мужчины. Расовая, национальная или религозная неприязнь ещё не фашизм, даже если люди на почве этой неприязни объединяются, хотя последнее лично у меня уже вызывает тревогу.

Могу со всей ответственностью заявить, что непосвящённому человеку разобраться в том, что есть фашизм чрезвычайно сложно. Пожалуй, это единственное моё утверждение, о котором я с уверенностью могу сказать, что в этом со мной будут солидарны остальные антифашисты. Вопрос только в том из каких источников черпать понимание сути фашизма. Особенно в условиях, когда каждый норовит обвинить идеологических противников в фашизме. И не просто норовит, а детально, со смаком, с аргументами, доводами и выводами. Иной раз почитаешь книжечку и вроде сразу ясно – Чубайс фашист. Сразу оговорюсь, я эту точку зрения не разделяю, и более того, на место этой фамилии можно вставить любую фамилию любого действующего или сошедшего с арены политического или общественного деятеля. Просто про Чубайса я читал, а про Зурабова ещё нет.

Упрёки, типа, зачем читать всякую дрянь не принимаются. Я же не упрекаю тех, кто пишет всякую дрянь. Я лишь констатирую, что количества всякой печатной дряни стало превалировать над количеством толковой литературы, а это уже симптом. Ну-ка господа антифашисты поднимите руки кто хотя бы мельком ознакомился с материалами Нюрнбергского процесса?..Скучно, неинтересно, сложно, непонятно, думать надо и, наконец, дорого. А вот наукообразные дешёвые памфлеты (а то и комиксы) читаются легко. Отсюда и фашистская логика антифашистских акций. Отсюда и антифашистские шествия, по сути, направленные не против фашизма, а против политических или идейных оппонентов. Мыслимое ли дело собирать многолюдные толпы, против фашизма, не уточнив даже о каком именно фашизме речь в данном конкретном случае и не удосужившись предварительно издать хотя бы мало-мальски обоснованный теоретический труд. Да фашизм может быть всяким, но фашизм никогда не бывает абстрактным. Фашизм доказывается! И никак иначе.

А как доказывается фашизм, смотрим в первоисточнике (сиречь, материалы Нюрнбергского процесса). Разумеется, мои записки использовать в качестве руководства к действию или эталонного алгоритма доказывания нельзя. Это лишь то минимальное (но далеко не достаточное), без чего лично я не воспринимаю в серьёз никакие обвинения в фашизме.

Итак, начнём с определения:

Однозначного определения фашизму не существует, наиболее развёрнутое (но далеко не полное) и применимое в праве определение, на мой взгляд, приводится в Большой Российской Юридической Энциклопедии http://www.prpc.ru/law_org/anti_fascism/fasc_def.shtml, можно привести много других ссылок, но за 75 лет РАН не смогла дать исчерпывающего определения этому явлению. И всё таки, фашизм доказывается, а значит определяется.

Фашизм (от итал. fascio - пучок, связка, веник). Смысл фашизма не только в том, что отдельные люди могут быть объединены одной идеей, торжество которой составляет смысл жизни этих людей (такой принцип исповедуется любой религией и большинством объединений, включая коммерческие), но и в том, что все остальные идеи, не представляют никакой ценности. Не помню где я это вычитал (сейчас лень искать), но по моему кто-то из самих «классиков» фашистской идеологии говорил, что смысл фашизма не в пучке, а в верёвке, которая этот пучок связывает, т.к. без связующей идеи ни один член фашистского сообщества ничего не значит. И вот за этим «ничего не значит» как раз и кроется вся идеология фашизма. Если появляются люди, для которых ничего не значат не разделяемые ими ценности, то там появляется предпосылка для возникновения фашизма. Если эти люди готовы ради достижения своих целей уничтожать всё, что не считают ценным, независимо от того, насколько это ценно для других людей, то это уже почти фашизм. А если целью становится достижение господства над остальными, то это самый настоящий фашизм.

А дальше идут квалифицирующие признаки:

Принципы:

1. Тот, кто может быть с нами превосходит всех, кто (по происхождению, физическим качествам или стойким идейным убеждениям) с нами быть не может;

2. Кто не с нами, тот против нас;

3. Тот, кто против нас должен быть уничтожен или полностью подчинён без возможности сопротивления ещё до того, как попытается совершить преступление или посягнуть на наши ценности иным образом;

4. Компромисса с противником быть не может, а значит и не о чем с ним разговаривать;

5. Цель оправдывает средства;

6. Противник вне закона и правил;

7. Преступления расследуются до того, как начнётся их подготовка, а доказательства не нужны (в отношении противников нет ни презумпции невиновности в уголовном праве, ни презумпции добросовестности в гражданском праве);

Цель:

Всегда! Достижение безраздельного господства над всеми, кто не включён или не может быть включён в число членов данного фашистского сообщества;

Вот оно лицо фашизма в моём понимании. Сурово не так ли?

Сурово. Но разве кто нить говорил, что фашизм может иметь человеческое лицо?.

Причём фашизм – это когда всё перечисленное наблюдается одновременно. Иными словами, если человек принципиально не желает даже разговаривать со своим идейным противником, он ещё не фашист. Так же как нельзя назвать фашистом человека, который считает, что люди с абсолютным музыкальным слухом превосходят всех остальных людей. Иначе можно было бы назвать фашистом прокурора, который по телевидению заявил, что террористы вне закона (!). Конечно же, он не фашист, но и юристом быть не может.

Я уверенно назову фашистом всякого, кто исповедует все эти принципы одновременно, если он при этом будет стремиться к достижению господства над остальными людьми.

Тот факт, что такие мне до сих пор не встречались, вовсе не означает, что их не может быть в принципе.

А всё, что касается ксенофобии, разжигании межнациональной, межрелигозной, межклассовой или иной розни – это тоже преступления, но не фашизм. А значит и расследуется по другому. Криминалисты меня поймут, а не для криминалистов поясняю: У каждого типа преступлений есть свои методики раскрытия, свой порядок формирования круга подозреваемых, своя специфика доказывания и т.д. Например, прокурор, который возьмётся доказывать покушение на убийство там, где имело место ограбление просто ничего не докажет.

Поэтому если мы боремся с ксенофобией, то должны понимать, что, обзывая ксенофобов фашистами, никакого положительного эффекта достичь невозможно. Ксенофобия – это социальное явление. Неслучайно на недавней пресс-конференции лидер ДПНИ прямо заявил, что мигранты становятся проблемой тогда, когда становятся заметными. Иными словами он ищет не всех мигрантов, а только заметных. Откуда ему знать, что лично он тоже стал бы заметным, если бы его лишили гражданства, паспорта и возможности легального трудоустройства. Ведь в конструктиве его тревога совсем не фашистского толка, хотя и не отличается конституционностью (его право выражать недовольство существованием заметных людей, вовсе не влечёт за собой право решать, кому из них можно жить в России, а кому нет). То, что он называет проблемой, действительно проблема – мигранты нуждаются в адаптационных программах, а вместо этого власть их преследует, что и влечёт ксенофобию. Но вместо конструктива антифашисты либерального крыла включают ДПНИ в число фашиствующих организаций. Какой здесь может быть результат. И всё лишь потому, что вместо решения проблемы ксенофобии притягивается за уши фашизм, где совсем другие методы доказывания.

А фашизм доказывается. Нелегко, но доказывается. Фашизм доказывается от наиболее обобщающего квалифицирующего признака. В данном случае это власть. Нет стремления к господству – нет фашизма.

Фашизм всегда там, где политика. Поэтому наибольшим достижением Нюрнбергского процесса является не сам факт доказывания заговора против человечества (весь 5-й том материалов Нюрнбергского процесса. Москва. 1991 г.), а выработка принципов, препятствующих приходу фашистов к власти ненасильственным путём.

Да Гитлер пришёл к власти путём демократических выборов, но этот урок человечество уже усвоило. Во всех конституционных и международных актах сегодня содержаться нормы, препятствующие приходу к власти политических сил, стремящихся к целям, осуждённым Нюрнбергским процессом. Осталось только добиваться соблюдения этих принципов.

Удивительно, но по зрелому размышлению, прихожу к выводу, что самыми антифашистскими нормами Конституции России действительно являются нормы, жёстко охраняющие право человека на убеждения, в связи с чем, с большим опозданием приношу искренние извинения господину Чибиряеву, с которым по молодости лет не соглашался в этом вопросе. Убеждения – очень сложная для юридической практики категория, но именно на этом поле пасётся фашизм. Про равенство всех перед законом и презумпцию невиновности распространяться не буду (и без того понятно).

Гораздо важнее сказать, что в условиях, когда фашизм не может прийти к власти ненасильственным путём, остаются только иные способы, т.е. либо захват власти силой (переворот), либо видоизменение самой власти (приход к власти с последующим изменением принципов управления, т.е. заговор).

Что касается захвата власти силой, то в условиях нынешней России о такой угрозе никто не говорит.

Получается, что все антифашисты осознанно или неосознанно опасаются заговора. Ох как не любят либералы это слово. Настолько не любят, что любая попытка поиска логики в действиях властей тут же обзывается конспирологией с последующим прекращением разговора как бессмысленного. И ровно настолько же обожают мусолить тему заговора патриоты, зачастую комбинируя между собой абсолютно никак не связанные события и обстоятельства.

Лично для меня, в свете изложенного, неважно существует в России фашистский заговор или не существует. Важно то, что если его нет, то и угрозы фашизма в России нет. А если есть, то достаточно просто не позволить этому заговору реализоваться, т.е. последовательно отстаивать перечисленные конституционные принципы, а любые попытки изменения способов реализации этих принципов тщательно исследовать на предмет возможной профанации под видом увеличения эффективности.

Если:

• без внятного обоснования в стране ограничивается право на убеждение и право на объединение;

• издаются законы, позволяющие устанавливать преступление или правонарушение без суда и следствия;

• создаются инструменты, позволяющие расследовать преступление до его совершения;

• утверждаются и входят в практику принципы, при которых кто-то может быть вне закона;

• появляются сообщества и социальные группы, лишённые правосубъектности (не путать с правоспособностью);

то это ещё не фашизм, но уже предпосылки для прихода фашизма к власти. И у нас есть все возможности не допустить подобных изменений в государстве. Для этого не нужно никого огульно обвинять в фашизме, ломать друг другу рёбра или маршировать в разных направлениях. Для этого достаточно просто внимательнее следить за тем, что происходит именно в политической составляющей российской действительности. Ведь ясно, что за успешным сокрушением коварных планов построения в России всемирного Халифата со всей очевидностью следует не менее успешная победа антифашиста Касьянова над правильно подобранным спаринг-партнёром в лице антифашиста Дугина. А значит, настоящие антифашисты вполне могут не надрываться перетаскиванием брёвен на этом субботнике и спокойно заняться каким ни будь полезным делом, например, взять и не проворонить создание системы тотального контроля и прочих систем управления, сводящих на нет конституционные нормы, блокирующие саму возможность прихода к власти фашистов.

Вот и вся недолга. И никакой фашизм не пройдёт.

Для наглядности две наспех подысканные ссылки:

Репортаж с места событий http://www.gazeta.ru/2005/12/18/oa_182137.shtml

Материал примечательный тем, что во-первых, очень старый (это к тому, что проблема не нова, хотя участники меняются), а во-вторых, сразу представлены две точки зрения, хотя ни с одной из них я не согласен (ну нет доказательств фашизма и точка).

http://avn.thelook.ru/ARXIV/GAZETA/DUEL1996.HTM/1996/02/2_3_1.html

А ещё можно сослаться на брошюру Зюганова «Святая Русь и Кощеево царство» (там много про технотронный фашизм и про либеральный фашизм, но тоже без доказательств). Да много ещё на что можно было бы сослаться. Уж насколько Лужков не любитель отвлекаться на пустую возню, и то нет-нет да и упомянет про угрозу фашизма (разумеется, проверка ауйсвайсов в его представление о фашизме не укладывается). Однако при всем богатстве политического выбора антифашистских платформ, нет ни одного материала, который бы свидетельствовал о фашизме, соответствующем критериям, выработанным в Нюрнберге.