Комментарий

к законопроектам “О сделках, совершаемых при помощи электронных средств”,
“Об электронной торговле”,
“О предоставлении электронных финансовых услуг” и
“Об использовании платежных карт в РФ”

Законопроекты "О сделках, совершаемых при помощи электронных средств", "Об электронной торговле", "О предоставлении электронных финансовых услуг" и "Об использовании платежных карт в РФ" неразрывно связаны друг с другом и не должны рассматриваться по отдельности. Законопроект "О сделках, совершаемых при помощи электронных средств" является основополагающим по отношению к другим, содержит целый ряд общих условий, на которые делаются ссылки в остальных законопроектах. Недостатки законопроекта "О сделках, совершаемых при помощи электронных средств" автоматически (в случае его принятия) перейдут в законопроекты "Об электронной торговле", "О предоставлении электронных финансовых услуг", "Об использовании платежных карт в РФ".

Так, законопроект "О сделках, совершаемых при помощи электронных средств" предусматривает условие о придании электронной цифровой подписи равнозначности собственноручной подписи лица, однако без оговорки о необходимости удостоверения, что данный аналог использован надлежащим лицом (см. ст. 9 законопроекта).

Общее понятие электронно-цифровой подписи (ЭЦП), данное в статье 3 законопроекта, гласит, что ЭЦП позволяет установить владельца закрытого ключа ЭЦП, но не дает возможности удостоверить факт использования ЭЦП надлежащим лицом. Напротив, законопроект допускает возможность направления документа, заверенного ЭЦП, ненадлежащим лицом в результате автоматического дублирования других полученных электронных данных или несанкционированного доступа к закрытому ключу ЭЦП (см. статьи 13, 31 законопроекта). Законопроект не предусматривает никакой защиты участников сделки от возможного мошенничества самого владельца закрытого ключа (например, объявлении им о “потере” своего ключа и, тем самым, отказе от исполнения уже принятых обязательств). Распространение таких форм мошенничества неизбежно приведет к попыткам “более надежной” идентификации участников сделки, подталкивая к внедрению (уже существующих) бесчеловечных технологий вживляемых “микрочипов”, “электронных меток” и т.п.

В законопроектах сделана попытка расширения уже существующей правовой базы использования аналогов собственноручной подписи лица — путем использования электронных документов при совершении сделок, требующих простой письменной формы. Однако данные законопроекты не расширяют правовую базу, а по-прежнему сводят порядок отношений между лицами, использующими электронные средства, к заключению договора между ними. Данный факт свидетельствует о том, что законопроекты имеют иные цели, а именно:

• введение в круг субъектов гражданских правоотношений автоматически действующей информационной системы (ст. 13 законопроекта "О сделках, совершаемых при помощи электронных средств");
• создание возможности возникновения юридических последствий для владельцев электронных средств в результате действий автоматически функционирующей информационной системы или ненадлежащих лиц;
• контроля за содержанием сделок со стороны информационного посредника в порядке, еще не оговоренном в законе (см. п. 4 ст. 16 законопроекта "Об электронной торговле");
• автоматически предоставляемых финансовых услуг, то есть без участия собственников электронных средств в сфере финансовых отношений.

Законопроекты никак не регулируют отношения по ограничению доступа к закрытому ключу ЭЦП; ответственность за такой доступ возлагается только на владельца этого ключа. В законопроектах не сформулирована система положений, позволяющих получать достаточно точное подтверждение, что электронный документ исходит от надлежащего лица.

Учитывая, что законопроекты не определяют (ни вместе, ни по отдельности) точного механизма и гарантий использования аналогов собственноручной подписи и электронных документов надлежащими лицами, гарантий полного ограничения или необходимо быстрого по времени определения факта использования аналога или направления электронных документов надлежащим лицом, вплоть до устранения этих недостатков, они неприменимы к регулированию отношений по употреблению аналогов подписи и электронных документов в гражданско-правовых отношениях.

Более того, в случае принятия этих законопроектов, или одного из них, будут созданы правовые основания для отчуждения аналога собственноручной подписи от владельца собственноручной подписи, возникновения прав и обязанностей для лиц — владельцев электронных средств, в результате действий автоматически функционирующей (то есть без их участия) информационной системы.

В целом, весь данный пакет законопроектов ориентирован на обслуживание только таких технологий электронных сделок, которые требуют обязательного компьютерной идентификации (что ведет к дальнейшему навязыванию систем цифровых идентификаторов личности — ИНН, личных кодов и пр.) Основным примером такой технологии являются внедряемые повсеместно пластиковые платежные карты. Однако наряду с ними, успешно разработаны и применяются альтернативные, полностью анонимные системы электронных платежей, обладающие всеми преимуществами безналичных “электронных денег” (скорость расчетов, защищенность от случайных потерь, конфиденциальность), но при этом не нуждающиеся в идентификации участвующих в них людей и, тем более, необходимости в присвоении им каких-либо цифровых “имен”. В качестве практического примера можно указать системы типа “WebMoney” или “PayCash”, доступные в России. Внедрение этих и других, аналогичных им систем, защищающих анонимность и свободу действий массового потребителя (покупателя), вообще не поддерживается данным пакетом законопроектов.

На основании изложенного, необходимо:

• отклонить в первом чтении весь взаимосвязанный пакет законопроектов;
• разработать необходимые для дальнейшего экономического развития общества альтернативные законопроекты, регулирующие отношения в сфере электронных сделок и финансовых услуг, эффективно защищающие свободу личности, гарантирующие необязательность цифровой идентификации участников этих правоотношений.