Приведу также два разговора на тему ИНН, показывающие, что сергианство проникло с вершин иерархии в души прихожан. Эти разговоры - как будто образцы сергианства из учебника, но честное слово, я ничего не выдумала, все так и было!

2) Разговор с монахиней Е. Она уговаривает меня вернуться в монастырь и говорит, что в миру уже всем ставят номера, скоро и мне поставят. Я говорю: “Вам-то скорее поставят. Мы в миру отказались — лас никто и не заставляет. А у вас свяще1 и юначалие всюду говорит, что это не страшно. В любой момент могут благословить принять, как благословляли ваучеры брать, голосовать на выборах, паспорта менять Кто не согласен — уходи из монастыря.

Н. X., Дивеево

По чьей-то странной иронии, то-ли судьбы, то-ли мрачного духа, благословение Патриархии на принятие индивидуальных номеров вышло как раз после принятия “социальной доктрины”, в которой Патриархия пригрозила власти гражданским неповиновением, в случае, если эта власть станет принуждать верующих к отречению от Бога или к явному греху. Теперь очевидна цена столь громогласных заявлений. Цель достигнута: похвала от иерархов Зарубежной Церкви получена, можно продолжать жить по-старому, как всегда.

Весной 2000 года Синод Патриархии принял документ, где об ИНН сообщалось все самое главное: что это инструмент глобализации мира, средство всеобщего контроля над каждой отдельной личностью - словом, подготовка к печати антихриста. А потому принятие номера для христианина представляет духовную опасность. Итак, обвинять иерархов МП в непонимании сути дела никак нельзя.

Теперь же, Патриархия не просто, махнув равнодушно рукой, благословила паству принимать ИНН, - она принуждает людей к этому (впрочем, когда ей выгодно может говорить и противоположного смысла слова, как в приведенном выше письме). Это уже совсем другое дело в сравнении с обычным равнодушием. Неудивительно, что это едва не обернулось новым расколом в МП, что нашлись прихожане и священники, которые начали отходить от нее кто куда. Неудивительно и то, что таких раскольников патриархийные архиереи и старцы клеймят, как начальников зла, неудивительно, что на себя оборотиться не желают. В который раз мы все это видим, а теперь уже не только в Патриархии.

Казалось бы, кто тянет иерархов за язык? Ведь уже сказали, что вопрос не столь важен, что ИНН не есть последняя печать антихриста, что принятие или неприятие ИНН не должно рассматриваться, как церковно осуждаемое деяние - и хватило бы. Нет, начали принуждать, навязывать всем волю мирового правительства. Естественно, будет раскол, а как же иначе?

Получается, что чем больше иерархи пытаются своими силами и мирскими компромиссами “защищать” церковь от всяких внешних опасностей, тем скорее они взорвут ее изнутри;

чем больше они предостерегают от раскола всех, кому не нравится их линия, тем более глубоким обещает быть такой раскол. Парадокс...

Важную помощь патриархийным собратьям оказали и некоторые епископы Зарубежной Церкви, сторонники объединения с Патриархией: арх. Марк, епп. Даниил, Алипий, Александр. С удивительным легкомыслием отозвались они об этом начинании мировых глобализаторов: чистому, мол, все чисто, как перефразировал Апостола арх. Марк. И удивительное дело - в патриархийной брошюре, успокаивающей народ по поводу ИНН, вдруг приводятся цитаты из зарубежных архиереев и никакой обычной ссылки на “промасоненность епископата РПЦЗ” почему-то не приводится. Напротив, смотрите, мол, люди добрые, даже такие правые и консервативные епископы и те не видят в этих номерах ничего особенного.

Вот так единит и роднит людей глубокая привязанность к миру сему преходящему...

Во всей этой агитации за принятие номеров мы выделим одну мысль, которая, на наш взгляд является решающей, и принятие которой в качестве ориентира приносит всякой христианской душе вред, не меньший и даже больший, чем сам этот номер. Эта мысль является лейтмотивом всей агитации.

“Только вольное и сознательное отречение от Господа и Спасителя приводит к погибели”, - утверждает в своей речи в неделю Православия 2001 г патриарх Алексий-2.

“Только когда с присвоением числа будет совершаться отречение от веры или изменение идеологии, тогда это будет представлять опасность”,- вторит ему еп. Александр. Южно-Американский (РПЦЗ).

“При современных технических возможностях можно тайно и явно запечатлеть все народы и “номерами”, и “чипами”, и “печатями”. Но они душе человеческой не могут повредить, если не будет сознательного отречения от Христа и сознательного же поклонения врагу Бо-жию”, - так раскрывает ту же мысль архим. Иоанн (Крестьянкин).

Такое мнение полностью противоречит агиографическому преданию Церкви. Церковь хранит жития своих героев и исповедников не просто в качестве исторического справочного материала. Благодаря страданиям мучеников, уяснилось всею Церковью понимание того, что значит отречение от веры, или что приравнивается к этому страшному деянию.

Так вот, в огромном большинстве житий древних мучеников, гонители не принуждали христиан хулить Христа или признавать себя вновь язычниками. Лишь иудеи заставляли апостолов вынести Христу свое осуждение. Язычники же из римлян были гораздо веротерпимее. Они требовали принесения жертвы отеческим богам, в которых и сами порою не верили. Такое действие было поставлено условием гражданской лояльности и патриотизма в отношении империи. Известно много случаев из житий, когда сами гонители, будучи тронуты мужеством исповедников, искали возможности их отпустить, но, будучи государственными служащими, не могли этого сделать просто так. И тогда они предлагали мученикам совершить чисто формальное, показное (или даже тайное) идольское жертвоприношение. Разве можно это назвать принуждением к сознательному отречению от Христа? Тем не менее, вся церковная полнота Древней Церкви приравняла исполнение такой чисто гражданской с виду повинности именно к отречению. Почти так же строго были судимы тогда и либелатики, лица, купившие ложные справки о якобы принесенных ими жертвах. И мы теперь никак не вправе отменять такое единодушное многовековое исповедание Церкви.

Подобно тому и мученики, пострадавшие от магометан, обычно не были принуждаемы к отречению от Христа, ведь и мусульмане по-своему почитают Иисуса. От них требовалось лишь исповедать Магомета истинным пророком. Также и в советские времена после 1927 г. никто уже насильственно не принуждал православных священнослужителей собственно к отречению от веры. В уголовное преступление вменялась не вера сама по себе, и даже не “отправление культа”, а непризнание советской власти в качестве богоданной, народной, заботливой к нуждам верующих, равно справедливой к верующим и неверующим. С формальной точки зрения М. Сергий был прав, когда говорил, что в СССР сидят не собственно за религиозные убеждения, а за политические преступления против новой власти. Мог бы и на себя показать: вот, мол, я же верую в Бога, не нарушаю ни догматов, ни канонов Православия, но в тюрьме не сижу и такие, как я, все также на свободе.

Тем не менее общее церковное сознание и в те времена приравняло грех М. Сергия практически к отречению от веры, в лучшем случае - к греху либелатиков. И в этом была не формальная, а сущностная правда. Потому что Христос требует от Своих последователей, чтобы они ничто в мире сем не ценили выше Его; и прежде всего это относится к гражданскому благополучию. Власть древнеримская, магометанская и советская в своей сущности враждебны Христу (хотя эта вражда в конкретных исторических условиях проявлялась по-разному). А потому солидарность с этой властью, жертва ей, похвала ей, предпринимаемые с целью выживания, становятся уже отречением от Креста Христова и от свидетельства Его.

У нас лично не хватит духу, да и права нет осудить такой отказ от крестоношения и тем более приравнять его к отречению. Мы можем здесь привести лишь общее суждение Церкви, которая приравняла благополучные отношения с властью гонителей к отречению от Христа. Самим остается трепетать перед таким приговором, равно как и перед словами Спасителя.' кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда придет во славе Своей (Лк. 9, 26) В этих словах нет речи о сознательном отречении, о сознательном переходе на сторону врагов Христовых. Достаточно “всего лишь” постыдиться...

Вот в чем неправда всех приведенных выше церковных деятелей, сергианских по своему происхождению и духу. Сергиане по-другому мыслить не могут, и исторически мнение Патриарха, епископов и старцев об ИНН вполне понятно. По сути дела они призывают быть бдительными к совершенно нереальной опасности. Никто не станет их принуждать к сознательному отказу от христианства, как такового.

Антихрист потребует признания своей персоны в качестве политического и духовного лидера человечества, но с формальной точки зрения, весьма вероятно, что он хотя бы в начале своего царствования сохранит все существующие в мире религии и конфессии и ни от кого не потребует прямого отречения от веры. Также и принятие его печати будет им самим навязываться, как сугубо гражданский акт, как выражение политической лояльности, неисполнение которого приравняется самое большее, к политическому правонарушению. Подлинную религиозную окраску сего деяния человекобог постарается всячески спрятать. А вот уже принявшие власть зверя или печать его, надо полагать, на этом не остановятся. После их главного нравственного компромисса, формально лежащего вне религиозной области, прямое и сознательное отречение от Христа будет уже максимально упрощено.

В те дни появятся свои М. Сергии, которые скажут: надо благодарить новую власть за заботу о нуждах верующих, надо исполнять ее распоряжения, коль скоро они не нарушают ни догматов, ни канонов Православия. Нынешние же их предтечи не столько вредят тем, что заставляют людей получать налоговый номер, сколько в очередной раз обучают христиан нравственной и политической податливости на будущее, что может в конечном итоге дорого обойтись для их душ.

Мы не призываем к эсхатологической панике, мы против того, чтобы приравнять ИНН к печати антихриста или к отречению от Христа. Но мы за ту духовную бдительность, которая необходима христианину всегда, даже если он не доживет до царства зверя. И здесь нам необходимо полностью отринуть тот ложный тезис, без которого современным сергианам не обосновать своего благосклонного отношения к мировой глобализации вообще и компьютерному контролю над личностью в особенности.

Следует сказать и об отношении официальных и неофициальных патриархийных старцев к ИНН. Оно очень показательно в чисто пастырском смысле.

Что скажет простой, недуховный и на многое не претендующий священник, тот, который не старчествует? Можно быть уверенным, что своим прихожанам он посоветует примерно так:

номер этот, конечно, есть зло, хотя еще не столь большой руки. Лучше всего его не принимать вовсе. Но все люди - разные, разной силы духа и в разных живут условиях. Поэтому жесткого рецепта поведения, единого для всех не дашь. В самом хорошем случае кому-то удается не принять ИНН и сделать это тихо, без громогласных заявлений и рукописании, просто чтобы не дать себе повода к пустому надмению. Можно отказаться заполнять необходимые бумаги, предложив это самим работникам налоговой службы: вам, мол, надо, вы и пересчитывайте нас своими номерами, как знаете, а мы в этом не участвуем. Действительно, есть люди, которые никаких номеров не брали и заявлений не писали, но номер им тем не менее присвоен без их участия - в этом нет для них греха. Если так не удается, можно написать отказное заявление. Если этот шаг грозит потерей средств к существованию, если не видится никакого исхода от него, кроме нищеты и безработицы, - то можно понять и простить человека, принявшего номер, только пусть знает он, что совершает все-таки грех, и, видимо, подходит к опасной черте, переходить которую уже будет никак нельзя, под угрозой любой нищеты и самой смерти. А скорее всего," в принятии номера выражается недостаток надежды на Бога, Который мог бы помочь рабу Своему, решившемуся совести ради на риск или жертву. Честь и хвала тому человеку, который, отказавшись от номера, обрек себя на лишение обычного дохода и вынужден жить натуральным хозяйством. Только пусть при этом не осуждает других. Далее, совершенно недопустимо христианину работать в системе, занимающейся присвоением номеров, недопустимо то есть участвовать в принуждении других к этому нехорошему делу. И наконец, есть ряд лиц, кто не принял номер, потерял за это работу и благополучно взобрался на шею своим маловерующим родственникам. Такой пусть оплакивает свое деланное исповедничество почти так же, как и малодушие.

Примерно так скажет любой верующий человек, если он знаком с проблемой теоретически, если видит окружающую жизнь, если сам проходил через это искушение, а главное, если не ищет славы себе. Дав такие наставления другому, никогда не будешь известным, авторитетным, почитаемым за духовного. Действительно, в таком совете нет ничего от духа, все взято только из опыта.

А что скажут старцы, совесть Церкви, которые по положению своему должны изрекать глаголы Духа, а не житейские соображения? Их ответ, как показала жизнь, возможен трех видов.

Во-первых, есть возможность просто отказаться от “старчества”, рискнуть авторитетом и заявить примерно те самые банальности, что мы привели выше. Вкратце так: сам я принимать ИНН не стану (да мне его, собственно говоря, и не навязывают), а других, кто принимает его, не стану осуждать.

Второй вариант- быть старцем официальным. Такие, вроде о. Иоанна Крестьянкина, дружно поддержали курс своего священнонача-лия, используя тот главный тезис, что мы разобрали выше. Мол, пока не скажешь, что сознательно отрекаешься от Христа, - никакие сделки с совестью не страшны.

И наконец, третий вариант, годный для духовников неофициальных, и рассчитанный на определенный круг духовных чад ревнителей:

это забраться подальше в дебри и на весь свет кричать оттуда, что кто принимает номер, тот отрекается от Христа. Это заклятие совести сильно действует на совестливых, но несамостоятельных духовно людей. Откликнутся на этот призыв не слишком многие, но все они будут крепко повязаны со своим духовником. В итоге такой духовник встает во главе неформальной оппозиции. И постепенно его чада перенимают его сектантский дух, начиная всех прочих людей считать отступниками от Христа. Так, собственно говоря, и создаются любые секты, христианские и нехристианские, православные и неправославные.

Это также довольно удобная позиция, особенно если свой клич ревнитель-старец присылает из тех мест, где не принуждают принимать номера. Из такого далека можно не делать для своих чад особой разницы: кто монах, кто семейный, кто сам старик, а у кого малые дети на руках... Важно, что духовные лидеры такого типа нашлись и всегда будут находиться, ибо и спросом будут пользоваться.

Остается лишь последнее замечание по этому поводу. Исповедание, словесное свидетельство своей веры - обязанность христианина, необходимая, когда к этому складываются определенные условия. Где память об исповедничестве утрачена, где исповедническое чувство вырождено, где совесть успокоена тем, что не произнесла слов сознательного отречения от Христа - там вообще говоря, нет христианства, как такового. Где совесть чутка к нравственным компромиссам, там еще можно на что-то надеяться. Но беда в таком случае может заключаться в том, что нам крайне необходимо соответствие между нашими декларациями и нашими делами, между нашим словом и нашим положением. Право на некоторые слова и призывы требует предоплаты многими скорбя-ми, иногда кровью. У нас же зачастую исповедни-ческие лозунги повисают в воздухе. Есть слова, па которые в обычных условиях не до крови подвизавшийся человек просто не имеет права.

Так, например, тот же архим. Иоанн (Крес-тьянкин), агитируя за безоговорочное принятие ИНН не постеснялся процитировать предсмертное письмо смч. Вениамина Петроградского, где Владыка призывает не бояться за судьбу Церкви, не жалеть себя для нее, не идти на соглашательства ради якобы спасения Церкви. Всем, кто внимательно слушает службу Новому ченикам, кто читал житие Святого или похвальное слово М. Анастасия, это письмо должно быть на слуху. Оно стало классическим. Это обличение сергианства до М. Сергия. И вот в своей апологии сергианства архим. Иоанн не стесняется приводить эти святые глаголы: больше нужно веры нам пастырям, со Христом всегда и везде хорошо. То есть, мол, нечего смущаться, принимайте номера, приносите идольские жертвы и пребывайте со Христом, нужно только больше веры, что эти номера вам не повредят. Чудовищные словесные перевертыши!

А начинается путь к такому кощунству с несвоевременной псевдоисповеднической риторики, с призывов то на бой, то на крест, когда реально к этому еще нет условий. И здесь мы видим, как сходятся в этом отношении и явные обмирщ-вленные сергиане и ревнители не по разуму. У обоих одно и то же расхождение слова со своим реальным'положением. Благословлять других на мученичество имеет право тот, кто сам в какой-то мере знаком со страданием за Христа. Осуждать же других за то, что спасовали перед искушениями, имеет право тот, кто сам перенес такое же искушение. Если бы даже Сам Христос не пошел на Крест, то Его призыв к крестоношению повис бы в воздухе. Но Он, сам искушен быв, может и искушаемым помощи. Он явил Свою любовь до смерти, сделался нашим Подвигоположником, а потому Его требование от нас верности до смерти вполне справедливо. По такому же правилу следует поступать и всем христианам, в особенности пастырям.

В наше время принято много говорить о духовной брани, о тайных кознях духа тьмы, о том, что христианин призван бороться против них за свою душу, за души ближних, за свое отечество. Все это так. Есть и дух тьмы, есть и его козни, есть и брань. Но случается здесь и самообольщение. Постоянное копание в прессе с целью разоблачи-тельства - не есть брань духовная. Газетное высокопарное пустословие не есть исповедничество. Конечно, нужно и слушать, и говорить иногда, но всему этому должно знать истинную меру и цену. И первое правило здесь - меньше крика, меньше пафоса, меньше самомнения, меньше резкости по отношению к другим. Вместо этого необходимо побольше искренности и простоты.

Если смирение почитать высшей добродетелью, как учат св. Отцы, то нужно помнить, что первейший путь к ней - утверждение искренности и преодоление всякого внутреннего актерства. Ведь кто такой смиренный? - Это па самом деле тот человек, который наиболее достоверно знает себе цену, знает свое место, а не тот, кто готов наговорить на себя всякие оскорбления. Смиренный максимально точно знает себя, Высокомерный наиболее далек от истинного знания о себе. Смирение ни в коем случае не заменить смиреннословием, которое так же из-люблепо, к сожалению, некоторыми ревнителями, как и псевдоисповедническая риторика. Иногда в одной статье встретишь это дивное сочетание и боевого пафоса, и самоуничижительного смиреннословия. Можно с большой долей вероятности предположить, что то и другое - деланное,актерское.