КИБЕРНЕТИКА НЕКРОКРАТОВ

https://b-stringer.ru/shou-professij-clipmaker-about/ . https://pgn.su гост линзы глухие с указателем. . Шкафы для шоковои заморозки - Шкафы шоковой заморозки oborudholod.ru.

Некоторое время тому назад в статьях, посвященных «неклассической экономике» [1, 2], были рассмотрены силы, определяющие развитие социальной системы в настоящее время, и обрисованы наиболее вероятные перспективы, в которые в свете этого грозит отобразиться существующая ситуация. Однако обсуждение там было сознательно ограничено взаимосвязью экономической и политической структур общества и практически не затрагивало процессов, связанных со становлением сетевой организации социума. Попробуем восполнить этот пробел.

В предыдущих работах развитие общества описывалось, как процесс системной самоорганизации. Подобное рассмотрение основывается на понимании того, что

1) социальная система является диссипативной, т.е. сложной, способной к динамическим изменениям, распаду и сборке, структурой, и при том находящейся в значительном удалении от состояния своего равновесия;

2) ее существование зависит и определяется наличием некоторых, внешних по отношению к ней, постоянно действующих источников обобщенной энергии, которую система воспринимает, усваивает и преобразует;

3) система и источник энергии открыты для взаимодействия друг с другом, осуществляемого по принципу обратной связи.

Все вместе это работает так. Источник обобщенной энергии воздействует на структуру, вынуждая ее изменяться и реагировать, т.е генерировать некоторый ответ, ослабляющий или усиливающий действие источника. Следующая реакция формируется уже с учетом этого изменения и так далее, пока взаимодействие или становиться устойчивым, или разрушается одна из реагирующих сторон (рис. 1А и 1Б). Получается что-то вроде «обучения системы», приспосабливающейся к условиям своего существования. А графически все в конечном итоге сводится к принципиальной схеме регулятора с обратной связью (рис. 1В), как он был описан еще Н. Винером в его знаменитой «Кибернетике» [3].

Рис. 1. Обобщенная модель самоорганизации А) Основные процессы и составляющие; Б) То же с учетом качественных проявлений активной среды; В) Структурная схема линейной обратной связи по Н. Винеру [3] и в упрощенном виде. Здесь Y — входной сигнал, Х — первоначальный входной сигнал, AY и λAY — выходные сигналы, соответственно, после действия и противодействия. Согласно схеме, выходной сигнал действия , а совокупный оператор обратной связи — A /(1 + λ A).

Упомянутый винеровский регулятор с обратной связью является принципиальной основой практически всякой системной самоорганизации, включая и обсуждаемую социальную, определяемую производственно-хозяйственной деятельностью человека по переработке и усвоению необходимого для него ресурса жизнеобеспечения (рис. 2). В действительности такое, приведенное на схеме, максимально упрощенное, элементарное, изображение соответствует структуре и функционированию натурального хозяйства. Его описание достаточно просто формализуется и, в частности, математически может быть представлено, как одна из классических моделей в теории самоорганизации — модель Вольтерра-Лотка.

Рис. 2. Принципиальная схема производственно-хозяйственной деятельности человека, лежащей в основе социальной самоорганизации.

Помимо первичного — «производственного» — регулятора, в формировании вектора усложнения общественной системы и пути ее исторического развития также принимают участие два дополнительных, вторичных — «модернизационный» и «рыночный» (рис. 3). Первый характеризует интенсивную составляющую процесса социальной самоорганизации, определяется совершенствованием производственного процесса и направлен в сторону сжатия системы. Его действие основано на повышении эффективности средств производства, увеличении с их помощью удельной производительности «работников» и, соответственно, сокращению их числа в производственном цикле (что, естественно, оборачивается появлением «лишней продукции» и «лишних людей», «иждивенцев»).

В свою очередь, рыночный регулятор является отражением экстенсивной составляющей социальной самоорганизации, т.е. задает расширение системы, ее распространение вовне и, фактически, служит компенсатором модернизации. Он проявляет себя в перераспределении продукции (в том числе, и «лишней»), в появлении новых линий в производстве (новый ресурс, новая продукция, новые работники, в т.ч., бывшие «лишние»).

Рис. 3. Вторичные регуляторы социальной самоорганизации: А) модернизационный, Б) рыночный.

Кроме того, в процессе развития социума вокруг рыночного регулятора возникли дополнительные механизмы, корректирующие результат его действия. Так денежное перераспределение, дополняющее, дублирующее и зеркально отображающее перераспределение продукции, увеличило буферную емкость рынка и облегчило его экспансию за существующие пределы системы. С другой стороны, следствием включения в него, как составной части, обращения активов, выступающих по сути конкурентом и противовесом «работникам», стало оттягивание от последних производимой товарной и денежной массы, ее потенцирование и, соответственно, ограничение внутрисистемной распределительной функции (рис. 4).

Рис. 4. Дополненная схема рыночного регулятора социальной самоорганизации

Суммарная процессуальная схема экономической системы общества показана на рис. 5.

Рис. 5. Процессуальная схема экономической системы

Однако в результате реализации глобализационного проекта, начатого полвека тому назад, экстенсивная составляющая процесса социальной самоорганизации практически сошла на нет. Это стало возможным, благодаря (1) достижению физического предела расширения системы (т.е. сформировалась единая мировая экономика), (2) полной виртуализации мировых денег (т.е. денежное перераспределение полностью перестало соответствовать перераспределению произведенной продукции).

В итоге сжимающее систему действие модернизационного регулятора не только оказалось ничем не скомпенсированным, но и усиленным за счет образовавшегося перекоса в рыночном механизме и ускоренной концентрации перераспределяемых ресурсов жизнеобеспечения в руках узкой социальной группы. Возникла устойчивая тенденция к вытеснению работников из производственного цикла средствами производства (вплоть до показанного на рис. 6), возрастанию доли «иждивенцев» и замещению рыночного регулятора иными механизмами распределения продукции.

Рис. 6. Принципиальная схема производственно-хозяйственной деятельности «общества без людей».

Как уже обсуждалось прежде [1, 2], возникший в результате глобализационных процессов перекос в саморегуляции социума породил целую совокупность негативных и катастрофичных изменений в системе, стал причиной системного кризиса, преодолеть который без изменения ее структуры попросту невозможно. Более того, оказался спровоцированным и начался ее распад, сопровождающийся накоплением его элементов, ввиду невозможности их удаления из внутрисистемного пространства [4]. В качестве примера таковых можно назвать: в экономике — «лишних людей» и «избыточную продукцию», в финансах — «токсичные активы», в экологии — не утилизируемые отходы, в политике — возникновение «управляемого хаоса».

Вообще говоря, в истории человечества подобная ситуация случается не впервые. Только прежде нечто подобное происходило исключительно на региональном уровне, как правило, сопутствовало очередному модернизационному рывку и разрешалось за счет «внесистемного пространства», куда «сбрасывались» избыток «работников», «продукции», «денег» или «активов». Другими словами, аналогичный локальный кризис вел к экстенсивному расширению системы, т.е. к следующему шагу … глобализации. Однако умышленное форсированное всестороннее движение в данном направлении и достижение физических пределов расширения системы сделали такой путь разрешения проблемы в принципе невозможным. И потому, соответственно, совершенно ожиданным явился тот факт, что, будучи вытолкнутой из своего прежнего устойчивого состояния, системная структура оказалась вынужденной изменяться исключительно за счет дополнительного раскрытия ее внутренних возможностей.

И направленность таких изменений совершенно очевидна и прогнозируема (если не сказать больше — искусственно подготовлена). Несправляющийся рыночный регулятор необходимо дополнить, компенсировать другим, способным также выполнять функцию распределения и перераспределения. С другой стороны, требуется найти место в структуре накапливающимся элементам ее распада, утратившим свою позицию в системе «за невостребованностью». Другими словами, последняя должна быть оптимизирована, «лишние» и «избыточные» ее составляющие временно встроены в нее с целю организованного их сокращения (ликвидации), а модернизационное сжатие скомпенсировано не как прежде рыночным расширением, а устранением внутренних дисбалансов. И механизм, обладающий перечисленными качествами, внутри социума существует.

В принципе, если внимательно рассмотреть процессуальную схему экономической системы общества (его базис, представленный на рис. 5), то несложно увидеть, что практически все контуры регулирования процессов поддерживаются не одной, а, как минимум, парой обратных связей — друг другу параллельных, взаимодополняющих, но конкурентных. Так «модернизационный» регулятор уравновешивается «рыночным», «деньги» выступают в качестве альтернативы «продукции», а с «работниками» соперничают, с одной стороны, «средства производства», а с другой — «активы», которые перетягивают на себя одеяло в рыночном перераспределении. Подобное дублирование необходимо, как для повышения надежности всей структуры в целом, так и для создания перспектив ее развития.

В качестве искомого вторичного регулятора, обладающего свойствами оптимизирующего противовеса «рынку», в социальной системе выступает «сеть» или, иначе, «корпорация». Соответствующие ему структуры существовали в обществе с незапамятных времен, но всегда, в силу своей специфики носили очень ограниченное распространение. И лишь последствия глобализации привели к возможности повсеместного доминирования в социуме и данных форм организации, и механизма.

Если сравнить между собой принципиальные схемы рыночного регулятора социальной самоорганизации (рис. 4) и сетевого (рис. 7), то обнаружится, что они различаются исключительно критерием, устанавливающим то, как происходит распределение «продукции» между работниками.

Рис. 7. Принципиальная схема сетевого регулятора социальной самоорганизации.

В то время, как рыночный регулятор посредством денежного обмена создает условия для увеличения разнообразия продукции и в соответствии с этим расширения числа «работников», сетевой же — наоборот, четко наделяет каждого работника (т.е. участника производственного процесса) статусом или рангом, от которого зависит его включение в определенную страту, кластер и положение внутри нее, а уж в зависимости от этого устанавливает положенный (т.е. разрешенный и обязательный) унифицированный набор продукции, производимой на текущий момент. В итоге не объем производимого подгоняется к числу производителей-людей, а производители-люди — к тому что производится и в каком количестве. Учитывая, что распределение носит статусный характер, количество людей, включенных в самоорганизацию постепенно сводится к числу наиболее эффективных, с точки зрения их «полезности» для «сети».

Первоначально рыночный и сетевой регуляторы действуют вместе, взаимодополняя друг друга. «Сеть» «вбирает» в себя всех тех, кто не в состоянии выдерживать условия конкуренции в замкнутой рыночной экономике. В первую очередь это касается всех тех, кого «модернизация» выдавила в категорию иждивенцев, «подсадила» на «социальный пакет», получение которого, конечно же, обусловлено присвоением сетевого статуса.

И здесь нужно обязательно указать то, что «сеть» не делит включенных в себя по признакам «живого» и «неживого». Главным качеством для объединяемых ею «объектов» является полезность их участия в ассоциированной с ней деятельности, позволяющая по результатам и сетевому положению претендовать на соответствующую регламентированную долю в вознаграждении.

Соответственно, «иждивенцы», «работники» и «средства производства» оказываются в «одной общей сетевой корзинке», т.е. в равной степени становятся объектами оптимизирующего действия одного и того же сетевого регулятора. Принимая во внимание, что «модернизация» целенаправленно замещает работников средствами производства, интегрирует их друг с другом, а отбракованных превращает в «иждивенцев», то совершенно понятен конечный результат оптимизации посредством «сети»: полное слияние человека и автомата в некого обобщенного «производителя» (т.е. как раз то самое, что можно определить, как конечную цель всего глобализационного проекта — преобразование социума в некрократию [5], рис. 8).

Рис. 8. Саморегуляция в некрократическом социуме.

Очевидны и эффекты, сопутствующие такой трансформации. Во-первых, будучи включенным в сетевой кластер, любой элемент социальной системы (будь то «работник», «иждивенец» или «средство производство») полностью теряет свою автономность, самобытность, самостоятельность развития и конкурентность. Вместо всего этого он получает право на существование лишь, как включенная часть некого общего механизма. Соответственно, происходит и его обезличивание, при котором индивидуализующие признаки человека превращаются в его сетевой статус и отождествляются с неким системным номером.

Иначе говоря, отчуждение персональных данных от их носителя, вокруг чего сломано море полемических копий, является условием встраивания человека в сетевую структуру. Как только он дает согласие на готовность получать от «сети» некий минимальный предоставляемый ею социальный пакет (совокупность сервисов), то тут же расстается со своей возможностью самобытия, начиная с отчуждения человеческого имени и персональных идентификационных данных и заканчивая ответственностью за свою судьбу и возможностью совершать самостоятельные, не регламентируемые системой действия [6].

Во-вторых, сеть, действуя, как оптимизатор, и устанавливая распределение продукции в соответствии с системным рангом (статусом и полезностью) каждого включенного в нее элемента, непрерывно и ускоренно сокращает долю продукции, приходящуюся на «бесполезных». Иначе говоря, сетевое регулирование по сути идентично, так называемому, кризисному управлению — использование по максимуму потенциала тех, кто в нее включен, и отключение тех, кто обнаружил неэффективность. Из этого вытекает, что человечество перестроенное в сетевую структуру очень быстро сожмется до некоторого «текуще полезного социального ядра» и будет продолжать сокращаться по мере дальнейших успехов модернизации и трансформации в конгломерат производителей (что, впрочем, также является одной из заявленных целей глобализации и установления некрократии [5]).

В-третьих, достижение технологической сингулярности [7] (а именно таков итог сетевой оптимизации общества) обессмыслит и прекратит основной производственный процесс, вокруг которого вся структура и существует, и станет не началом «сверх-человеческого», «нео-человеческого», «транс-гуманистического» и иного «бессмертного» существования, как это себе и другим представляют идеологи некрократии, а глубочайшим, если не фатальным, кризисом человечества [8].

Очевидно, что тот путь, на который социальную систему увлекли некрократы, с точки зрения человечества, как биологического вида и объекта исторического развития, является тупиковым. Катастрофические последствия глобализационного рывка, сопровождавшегося ускоренной перестройкой социальной структуры в «сеть», не просто вытолкнули систему из более или менее устойчивого состояния, обеспечиваемого рыночным регулированием, но создали условия для (1) быстрого накопления внутри нее никак не компенсируемого хаоса (отнюдь не «управляемого», а детерминированного) и (2) уже в самое ближайшее время достижения предела развития [9]. И, соответственно, кризисные потрясения общества, наблюдаемые сегодня повсеместно, по мере «погружения в сингулярность» будут ожидаемо нарастать по интенсивности, частоте и широте области поражения.

Что же со всем этим можно поделать? Ну, во-первых, постараться избавиться от иллюзий, навеянных мифами, сознательно сконструированными некрократами, чтобы облегчить себе путь к переустройству мира «под себя»:

1) перестать верить глупым причитаниям, тиражируемым в течение 50 лет, о том, что главная проблема человечества Земли в перенаселенности планеты. Дескать, «вот-вот все ресурсы будут съедены, выпиты, сожжены, вырублены, добыты, переработаны и т.п.» Возможно, такое и случится, но не из-за избытка людей, а исключительно из-за потребительской ненасытности очень узкой его части, получившей сетевые привилегии. Ибо «сеть» поддерживает такое распределение продукции, что ее доля, достающаяся «неэффективному» большинству, существенно меньше той, что потребляется «эффективным» меньшинством. Точь-в-точь, как это некогда описывал Парето: «20% самых богатых принадлежит 80% собственности всех». Или предметно: в то время, как примерно 40% населения Земли проживает в Индии и Китае (соответственно, там и абсолютно наибольший его прирост), 40% производимого потребляют американцы, составляющие примерно всего лишь 7% от общего числа людей.

2) усвоить, что намеренно вводящей в заблуждение ложью является утверждение о возможности устойчивого развития в замкнутой системе. Данный процесс всегда связан с увеличением сложности структуры ценой отсечения от нее всего того, что возрастанию этой сложности препятствует. И если не будет при этом происходить системное распространение вовне, способное утилизировать «простые осколки», то хаос с еще большей скоростью, чем усложнение, станет накапливаться внутри. Другой точкой остановки развития является исчерпание его целей, или, грубо говоря, до момента, когда исчезнет «объект улучшения», отбросивший от себя «все лишнее». В этом случае развиваться станет некому и незачем. И обе эти ситуации реализуются в современном социуме, ускоренно приближая его к краху.

3) понять, что политические игры в принципе не способны улучшить и сделать «более человечной» сетевую структуру, регулирующую распределение в социальной системе. И отличие от «рынка» с его конкурентной свободой движения каждого его участника, позволяющей побеждать и проигрывать, выявлять в соревновании наиболее успешное, «сеть» попросту отбрасывает все, что не отвечает заложенным в нее критериям соответствия. Можно логически построить очень красивые схемы, использующие нестыковки в кооперации сетевых узлов, но это приведет не к разрушению структуры, а лишь к выявлению и устранению изъянов в ней. Иначе говоря, единственная возможность, которую сетевая форма организации системы предоставляет, так это принимать в ней участие или нет. Человеческий фактор в ее управлении с его многомерностью и парадоксальностью, способный принять неожиданное для системы «политическое» решение, с неизбежностью и ускоренно из нее нее выдавливается (что сейчас можно наблюдать воочию) и будет выдавлен полностью, поскольку в своей глубинной основе и конечной цели эволюции «сеть» бесчеловечна.

Второй вывод, который можно сделать, оценивая надвигающиеся проблемы, состоит в том, что простого выхода из современного болезненного состояния человеческого общества не существует. Если не рассчитывать на чудо (которое тоже, впрочем, не случается просто так — ни с того, ни с сего), то теоретически для того, чтобы остановить движение в сторону системного коллапса и некрократической консервации, необходимо прекратить сжатие системы. А достижение последнего, в свою очередь, обеспечивается изменением либо вектора ее развития, задаваемого сугубо технологической «модернизацией», либо переключением на иное, чем сетевое, распределительное регулирование, либо открытием новых уровней в самом процессе производства, в которых качества человека («работника») имели бы явное и неоспоримое преимущество перед качествами человекоподобного автомата («средства производства»).

И надо честно признать, что вероятность поворота в сторону одного из перечисленных выше путей крайне низка и неочевидна. Слишком много условий должно быть выполнено, чтобы подобные подвижки начались [10]. Да и не готово человечество в целом пока еще сопротивляться упаковыванию себя в сетевой ошейник. Все выглядит вполне внешне благопристойно, и хозяйская миска еще не настолько скудна, пока гарантирована и вовсе не выглядит отравой, чтобы пытаться вырваться из неотъемлемо сопутствующих ей оков. И мало кем осознается, что погружение себя в «сеть» сильно напоминает подсадку на наркотическую иглу — и личность деформируется, и рабская привязанность формируется.

Возможно, конечно, катастрофа вернет подсевшим и привязанным осознание реальности. Но тоже сомнительно, ибо на волю вырвется нелюдь в процессе ломки... Так что единственным способом сохранить в себе человеческое является максимальный отказ от участия в сетевом обществоустроении. По сути, совсем по-евангельски, спастись имеет шанс лишь претерпевший до конца [11].

[1] К. Гордеев. Неклассическая экономика, или Необратимые последствия текущего глобального экономического кризиса, http://www.kongord.ru/Articles/nonclassicecon.html

[2] К. Гордеев. Неклассическая экономика (2): глобальный кризис, пределы роста, нереализованные возможности, http://www.kongord.ru/Articles/unrealizchance.html

[3] Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. — 2-е издание. — М.: Наука; Главная редакция изданий для зарубежных стран, 1983, гл. 4 «Обратная связь и колебания», С. 169

[4] Просто некуда — заполнив собой все земное пространство, социальная система (и, соответственно, ее составляющие — экономическая, политическая и др.) утратила свою открытость и стала закрытой.

[6] Т.е. никакого «третьего», «среднего», «компромиссного» пути, вопреки убеждениям некоторых «борцов с номерами», просто не существует. Выбор заключен по сути между «лишениями» и «соцпакетом», причем последний тоже (но уже по другим причинам) обретается совсем ненадолго.

[7] Технологическая сингулярность в футурологии — гипотетический взрывоподобный рост скорости научно-технического прогресса, предположительно следующий из создания искусственного интеллекта и самовоспроизводящихся машин, интеграции человека с вычислительными машинами либо значительного увеличения возможностей человеческого мозга за счёт биотехнологий.

[8] В точке технологической сингулярности социальная система достигает равновесности (вследствие достижения предела увеличения сложности) и утрачивает способность к дальнейшему развитию.

[9] По оценкам самих же апологетов нечеловеческого будущего, процесс «слияния человека и машины» должен произойти ориентировочно между 2016-м и 2045-м годами.

[10] Так, например, альтернативой сетевому регулятору распределения, направленному на стимулирование наилучшего кооперативного эффекта производства наименьшим числом работников, могла бы (при соответствующем развитии технологий) стать ассоциация автономных производителей, обеспечивающих каждый себя и друг друга всем необходимым. В этом случае максимальный уровень сетевой оптимизации и модернизационного сжатия окажется трансформированным в новое, совсем даже не анти-человеческое качество. Не сложно представить себе, как будет представлена подобная ассоциация, будучи распространенной до масштабов всего социума. Однако можно не сомневаться в том, что некрократы, стоящие у истоков «сети» сделают все от них зависящее, чтобы не допустить развития в данном направлении.

[11] «Претерпевший же до конца спасется» (Мф.24:13).