Вместо вступления.

Вообще говоря, данный текст не предполагался не только к публикации, но даже и к написанию: на фоне совершенно неприличных думских и президентских выборов декабря 2011 — марта 2012 г., продемонстрировавших глубочайшую деградацию российских государственных и социальных институтов, совершенно бессмысленно было высказываться на данную тему в виду явного отсутствия адресата подобного обращения. Все настолько увлеченно играли в развернутую кремлевскими политтехнологами массово-общественную игру «Путин и справедливые выборы», что процессы, разворачивающиеся на российских просторах в действительности, никого не интересовали. Соответственно, безразличен был и их результат: пипл с аппетитом хавал устроенное специально для него театрализованное представление по дороге в стойло и на скотобойню.

Однако после того, как В. Путин представил от своего имени четыре сгенерированные спичрайтерами программные статьи, не высказать свою точку зрения для автора данного текста стало невозможным по двум причинам. Во-первых, из-за того, что НЛПшные — как бы от имени будущего президента, — творения, не только прошибли суггестивную слезу умиления у патриотической тусовки российской интеллигенции, но при том, будучи созданными профессионалами в управлении сознанием, в полноте представили ключевые путинские программные положения, которые их автор реализовывал в течение всех полутора десятилетий своего пребывания на Олимпе власти в РФ.

Если читать написанное там не по диагонали, вытирая сопли возле каждой специально поставленной запятой, то сразу обнаруживаются и внутренняя шизофреничность текстов, и некомпетентность писавших как раз в той самой области, которой принадлежит каждое конкретно «путинское творение», и сделанные там выводы, существующие вроде как бы отдельно от текста, но при этом умело обращенные сразу к каждой из заинтересованных в них сторон в отдельности — к российскому пиплу, к местным элитам и к представителям глобального управления. Учитывая, что цели и смыслы, включая национальное самоопределение, у перечисленных групп различаются кардинально, и первые две явно не поняли, о чем им было сказано (иначе не пребывали бы эйфории!), является целесообразным хотя бы сделать попытку назвать вещи своими именами.

Второй причиной, побудившей к написанию данной работы, является то, что ее автор некогда, кажется давным-давно, уже пытался рассуждать на тему национального самоопределения в статье «Русь — Россия: идея, миф, вера». История показала наивность многих из изложенных там, казавшихся тогда очевидными, надежд.

Предвыборная эзопия

В основании всякой концепции краеугольным камнем лежит некоторое положение, которое всем остальным изложением мысли только разворачивается. Соответственно, сказанное распространяется и на опусы, опубликованные под именем «В. Путин». Если не цепляться к успокоительно-ласкающе звучащим для страждущего уха, но совершенно бредовым по смыслу, положениям, типа «Самоопределение русского народа — это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром» и «Русский народ является государствообразующим — по факту существования России» [1], каковыми путинская статья изобилует, то ее главной мыслью, вокруг которой все и вертится, служат утверждения: «За «провалом мультикультурного проекта» стоит кризис самой модели «национального государства» — государства, исторически строившегося исключительно на основе этнической идентичности» и «Уверенность, что мы можем обеспечить гармоничное развитие поликультурной общности, опирается на нашу культуру, историю, тип идентичности... Цивилизационная идентичность основана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности».

В полном созвучии со сказанным находятся и ключевые положения остальных путинских статей. Так, обсуждая российскую экономику, кандидат в президенты отталкивается от того, что он отказывает России не только в праве на национально-культурную самобытность (размениваемую на «поликультурность», которая неизвестно чем отличается от «провалившейся на Западе» мультикультурности) , но и на существование собственной национальной экономики:

«Все производители промышленных товаров должны ясно понять: время национальных рынков прошло... В высокотехнологичном производстве существует только один — глобальный — рынок» и «Сегодня Россия зависит от мировой экономики, интегрирована в нее очень сильно - сильнее, чем большинство других стран» [2].

Ну, и совершенно для него, Путина, естественно, что на территории, населенной кем-то с «поликультурой», с экономикой, функционирующей в интересах ее глобальных «полихозяев», общество предполагается формировать не по какому-то там национально-территориальному признаку, а исключительно на «конкурентной основе»:

«Будущая российская экономика (которая, выше была определена, как интегрированная часть глобальной — К.Г.) должна отвечать потребностям общества (естественно, того, функционирование которого поддерживает — К.Г.). Она должна обеспечить более высокие трудовые доходы, более интересную, творческую работу и создавать широкие возможности профессионального роста, формировать социальные лифты» (тем, кто в ней участвует — К.Г.) и «Никто не сможет жить лучше, чем работает. Такое требование в полной мере относится и к России» (т.е., в том числе, и к России — К.Г.) [3].

Последнее из процитированных положений вообще звучит, как строфа из древнегреческой поэмы: «Между кеосцев обычай прекрасный есть Фания: плохо не должен жить тот, кто не живет хорошо», — или, фактически, как максима: «слабым и проигравшим тут не место». Ну, а чтобы никому не показалось, что автор в комментариях передергивает, еще одна, последняя, цитата о том, что богатства, население и религии приходят и уходят, остается лишь государство (видимо, по аналогии с мафией):

«Реальность глобального мира — это конкуренция государств за идеи, людей и капитал. А фактически — за будущее своих стран в сформировавшемся глобальном мире. Нам необходимо новое государственное сознание. В центре которого — создание в России лучших, наиболее конкурентоспособных условий для жизни, творчества и предпринимательства» [4] (надо ли объяснять, что конкурировать можно только «в чем-то», но не «для чего-то», и что в данном случае областью конкуренции является именно «создание условий», а вовсе не сами «жизнь, творчество и предпринимательство»?).

На этом презентовать избранные места из «программных» статей В. Путина вполне можно и прекратить. Смысл его крипто-послания «граду и миру», укрытого в информационном шуме из банальностей по поводу наиболее беспокоящих общество тем, достаточно прозрачен: «Государство — это корпорация, извлекающая доходы из администрирования некоторой территории под брендом «российское общество». И оно и в этом видении уже самоопределилось на ближайшие годы, возможно десятилетия. Никакого иного способа социального структурирования за названными пределами им не предусматривается, и все прочие (нации, народы, корпорации, компании, каждый человек в отдельности), в эту корпоративную структуру непосредственно не включенные, рассматриваются ею лишь с точки зрения возможного партнерства и источника обогащения».

Все. Точка. Никому ничего не обломится, помимо очередных иллюзий и самоуспокоения на ровном месте. Никакого иного национального самоопределения в этом путинско-мондиалистском видении мира (и места России в нем) попросту не предусматривается.

То, что такая парадигма не приемлема для отлученного от будущего подавляющего большинства «поликультурного» населения нашего Отечества, сомнений не вызывает. Однако остается вопрос, сколько в ней путинского (или исходящего из его окружения) волюнтаризма, а сколько понимания сути текущей исторической действительности. Попробуем разобраться. Итак...

Время корпораций

Для начала назовем те принципиально значимые фрагменты, из которых сложена современная нам картина мира. Первым среди них является большой блок процессов, связанных с глобализацией и преобразованием общества в соответствующую ей глобально-сетевую структуру. И тут В. Путин (или тот, кто пишет от его имени) безусловно прав. И в самом деле экономическая составляющая этого вектора практически исчерпана — национальные границы рынков уничтожены, все мировое экономическое пространство регулируется, как единое целое. И совсем уже не за горами тот момент, когда общее хозяйственное пространство трансформирует под себя и организацию глобальной политической системы.

Другое дело, и это в путинских статьях в принципе не затрагивается, состоит в том, что и глобализованный таким образом социум продолжает развиваться. И его последующие изменения настолько сущностно значимы, что их игнорирование принципиально искажает оценку перспектив.

Так, одним из доминирующих процессов становится ускоренно прогрессирующая социально-экономическая поляризация, которая, с одной стороны, провоцирует преобразование общества в кастовую структуру, а с другой — сепарацию географических регионов на «оазисы жизни», аграрно-промышленные «агломераты» и «территории управляемого хаоса» и «дикие земли». Соответственно, ближайшим будущим для подавляющего большинства человечества становятся принудительные маргинализация, люмпенизация, невежество, деградация одичание, болезни, голод и смерть. А оборотной стороной перечисленных невзгод выступают рост бандитизма и организованной преступности, тотальный произвол, революции и сепаратизм.

И то, что господствующее меньшинство в качестве решающего «козыря» окажется обладателем продвинутых технологий, тоже несет в себе скрытую угрозу. Ибо вместе с таковыми представители «элит» получат «в нагрузку» (1) все более возрастающую зависимость от продвинутых в саморегулировании «умных» систем, (2) всю совокупность проблем глобальной экологии и (3) давление технологического прогресса, направленное на сужение круга «избранных».

Верным в статьях В. Путина является и утверждение о том, единая мировая экономическая система соответствует корпоративной организации политической системы и социальной структуры в целом. Впрочем, о том, что это так, путинские аналитики говорили ему еще 10 лет назад [5]. И как-то трудно поверить, что он их не услышал или не понял. А, значит, все прошедшее время о такой реалии и таком историческом тренде знал и проводил это знание в жизнь в управляемой им России (в меру собственного понимания, естественно).

Если исходить из того, что экономическая глобализация практически завершена, и единый мировой рынок сформирован, то из этого следует, что границы суверенных национальных государств стали прозрачными для перемещения капиталов во всех их формах и, собственно, товаров. А это в свою очередь означает, что кардинально изменился принцип формирования участников общего глобального хозяйственного пространства — от территориального к корпоративному. Действующими структурными единицами в мире стали транснациональные корпорации (ТНК), глобальные финансовые группы и их синтез в виде «супер-корпораций» [6].

Естественно, что названные изменения должны вести к трансформации международной политической системы, формированию институтов глобального администрирования (так называемое «мировое правительство») и перепрофилированию региональных администраций, по традиции все еще именуемых правительствами государств [7]. Соответственно, народы, населяющие некогда суверенные территории глобализационными процессами оказались перед фактом низведения до статуса трудовых ресурсов, утраты национальной идентичности и, … фактически, отделения от государства. Последнее, замкнув на себя исполнение чисто административных функций, само превратилось в корпорацию бюрократических и силовых структур, продающую на глобальном рынке услугу другим ТНК и ГФГ по созданию и обеспечению условий их функционирования на подконтрольной территории.

Собственно, это те ключевые положения, которые и прописывает в своих приведенных выше статьях В. Путин. Именно отсюда вытекают и борьба «его государства» за конкурентоспособные условия, расчет на нарастание миграционных потоков, замещающих коренное население, и декларируемое отрицание национального и культурного единства. В условиях установки на «поликультурность» выразителем «русской культурной доминанты» становится администрирующая территорию России «корпорация государство». Ну, и все «национальное самоопределение» для всякого нашедшего здесь приют и работу, таким образом, фактически, сводится к признанию абсолютного главенства местного государственного произвола над собой [8].

Может ли нарисованная картина быть собранной иначе — не по-путински? Проверим.

Иной взгляд

Такой точкой или, точнее, краеугольным камнем альтернативной сборки является положение, которое Путин со-товарищи подтасовали то ли ради красного словца, то ли из популистских соображений, а вернее всего — сугубо корыстно в расчете на некритичность восприятия читателя-профана. Как бы между делом, рассуждая о кризисе национального государства, они подменили проблему разрушения его суверенитета в процессе глобализации на «несоответствие современности» его основания, «исторически строившегося исключительно на основе этнической идентичности» [1].

На самом деле последнее утверждение является сугубо ложным. Государство, как таковое, изначально выступало, как формообразующая структура общества, реализующая в себе выполнение политической, административной, хозяйственной и военной функций. Его возникновение всегда происходило на основе политических союзов ради увеличения совместной силы для обеспечения стабильности, безопасности, военного преимущества. Вторым фактором, служащим увеличению исторической продолжительности такого союза и превращению его в нечто большее, самостоятельное, целостное, имеющее перспективы длительного развития, являлось культурное (культурно-религиозное) единение союзников, основанное на взимопроникновении традиций и укладов, сглаживании противоречий, синтезе устойчивой, признаваемой всеми членами общества культурной доминанты, выработке культурной идентичности.

Практически до конца XVIII века, до крушения монархий в буржуазных революциях, об этнической составляющей государств никто не вспоминал: монархи не делили своих подданных. Камнем преткновения, ведущим к кровавым конфликтам служили лишь религиозная (культурная) и расовая инаковость. Вопрос о нациях возник лишь с появлением европейских демократий и очень быстро трансформировался в понимание их, как феномена в гораздо большей степени политического, чем этнического и социального, и как формы выражения культурной идентичности в политических целях.

Другими словами, именно нация, как политическая общность граждан, соответствует историческому государству и служит государствообразующим целям. Иной встречающийся смысл данного понятия — как уникально этнической общности с единым языком и самосознанием — с точки зрения государствообразования деструктивен и зачастую выступает, как инструмент, источник и причина разрушения некогда устойчивых форм организации общества [9]. Не случайно моноэтнические государства крайне редки (как исторически, так и актуально фактически), и их возникновение, как правило, было обусловлено лишь географической изолированностью от других стран и народов (пример — Исландия) или гипертрофированным чувством национального и/или религиозного превосходства над другими (пример — Израиль).

Однако глобализация — экономическая и политическая — нанесшая разрушительный удар по суверенной национальной государственности привела к кризису не этническую идентичность, а политическое единство народов, образующих нацию, к ее распаду на составляющие этносы, вследствие предоставления преимуществ одним из них и ущемления интересов других. «Новый мировой порядок», структурирующий социум не по национально-территориальному, а корпоративному принципу, создал объективные предпосылки для национальной сепарации, к захвату отдельными народами, сумевшими сплотиться до уровня этно-корпораций, специфических сфер деятельности и социальных пространств и к последующей фиксации завоеванных ими статуса статуса и ранга в транснациональной экономической и политической структуре.

Поэтому все рассуждения о некой «поликультурной общности» и «русском народе и русской культуре, как государствообразующих» и генерирующих «общий культурный код и национальную идентичность», являются абсолютно бессодержательными в виду: (а) непредоставления (отсутствия) реального места для русского этноса в новом корпоративном мире вообще и в социальном пространстве России в частности; (б) трансформации российского государства в бюрократически-административную корпорацию с минимальным присутствием этнически русских; (в) несовпадения культуры данной корпорации с русской культурой [10]; (г) отсутствием воли к корпоративному единству среди представителей, собственно, самого русского народа.

Пути решений

Если перебирать пути дальнейшего развития возникшей в настоящее время ситуации, тупиковой для самоопределения русского народа, то их совсем немного. Во-первых, тот, что намечен в статьях В. Путина. Этот вариант рисует перспективу, наихудшую их возможных.

Существование российской «Корпорации Государство» напрямую зависит от той сферы деятельности, которую оно представляет на рынке. А та, в свою очередь, полностью определяется «производством» «конкурентоспособных условий для жизни, творчества и предпринимательства» [4], ресурс создания которых — природный, материальный, финансовый, человеческий, — в существенной степени истощен за 20 лет паразитического расхищения советского наследия, близок к полному опустошению и естественным образом уже не возобновим. По мере оскудения казны и, соответственно, возрастания административно-хозяйственной самостоятельности регионов (фактически, «филиалов корпорации»), они будут стремиться к обособлению и отделению. А сопровождением регионального сепаратизма станут дальнейшая деградация и вымирание русского этноса, оттесненного и отстраненного в России, «обновленной демократическими реформами», от контроля и управления происходящим. В конце всех изменений лежат исчезновение, как самой «исторической поликультурной общности», так и целостного пространства, ей соответствующего.

Этому катастрофическому варианту развития событий теоретически существуют две революционные альтернативы — революционные не столько по форме сколько по сути. Первая из них состоит именно в «этнонациональном самоопределении» русского народа, аналогично тому, как это происходит с другими национальностями по всему миру, включая даже такую «цитадель демократии» и «форпост глобализации», как Великобритания [11].

Это — путь самоопределения себя, как национального меньшинства (кстати, подобные призывы, типа «выделить русским национальную автономию»), неоднократно озвучивались в последнее путинско-медведевское пятилетие). Не находя себе достойное место в суверенном национальном государстве, все более перестающим быть таковым, государство- и нацие-образующий народ начинает выискивать нишу для своего выживания, как части мирового сообщества, образуя своего рода «национальную корпорацию». Некоторым этносам (например, албанскому, армянскому, азербайджанскому, еврейскому и др.), развившимся до транснациональных корпораций путем создания устойчивых, включенных в «бизнес» (чаще всего — преступный), «филиалов-диаспор», это удавалось. Подавляющее большинство — потерпело фиаско, не только не отвоевав своей «земли обетованной», но и полностью утратив все то, что имели, и оказавшись в состоянии рассеяния.

Причина этого состоит в том, что взявшие курс на этно-сепаратизм национальные элиты в своих устремлениях отвоевать себе корпоративную нишу в глобальном миропорядке (т.е., фактически, застолбить и оформить клановый «этно-национальный бизнес»), на деле оказываются выступающими в русле процессов глобализации и на стороне и при полной поддержке противников национальной государственности, т.е. по сути своих исконных врагов. Другими словами, этнический сепаратизм проявляет себя, как сугубо деструктивная сила, в которой ревнители веры и ультра-националисты оказываются в одних рядах с комиссарами мирового правительства и действующими в их интересах.

Пока и насколько таковые совпадают, этнонацинальные революционеры получают поддержку со стороны сил «нового порядка». И как показал опыт всех так называемых «оранжевых революций», начиная с распада СССР (и особенно это наглядно видно на примере итогов «Арабской весны»), части требований этнических элит удается осуществиться, но отнюдь не той, которая бы отвечала интересам всего народа, как исторической общности. Как правило, все ограничивается предоставлением весьма незначительного корпоративного пространства в глобальных политике и экономике (и для очень ограниченного круга лиц и с очень незначительным ресурсом либо за непомерную плату) в обмен на отчуждение всего того, что некогда составляло общенациональное богатство.

Ну, и наконец, третий (самый фантастичный, на мой взгляд — К.Г.) путь выхода из национально-государственного тупика состоит в том, чтобы трансформировать российскую «Корпорацию Государство», втихаря приватизированную выходцами из российских национальных меньшинств [12] и увлекаемую по пути интеграции в глобально-сетевой социум (см. второй путь, описанный выше), в корпорацию «Российское Государство», действующую в интересах не заокеанских и местных глобалистов, а в своих собственных. По сути речь идет о новом мобилизационном проекте, ибо на карту в данный момент поставлены уже не просто некий коммерческий или политический успех узкой группы лиц, а выживание всей нации.

Перечень мероприятий, которые для этого следует осуществить, хоть и очевиден, но слишком велик для данной статьи и, по мнению ее автора, неосуществим в рамках существующей властной системы и антироссийских элит, ее поддерживающих. Поэтому обсуждение данной возможной формы организации социальной структуры будет здесь ограничено исключительно описанием ее принципиальных особенностей.

Во-первых, «новый мировой порядок», структурированный по корпоративному принципу и обеспечивающий функционирование ТНК и ГФГ, в принципе отрицает саму возможность национальной государственности и отводит региональным администрациям место для исполнения функции локального регулятора, т.е., фактически, «рэкетира и крышевателя территории», ведущего бюрократический учет, сбор налогов и пошлин, обеспечивающего установленный порядок (включая и силовые методы), осуществляющего судебное разбирательство конфликтных ситуаций и наказание виновных. В это прокрустово функциональное ложе за годы путинского правительства в полной мере была втиснута и Россия. Подобная организация полностью исключает какое бы то ни было национальное самоопределение, ведет к деградации этносов и полностью исключает сохранение исторической общности, какими бы рассуждения о «культурной доминанте государствообразующего народа», «коде идентичности» и «поликультурном» симбиозе это ни прикрывалось.

Объединение национальностей в нацию возможно только в том случае, если для этого существует политическая основа в виде национального государства. Именно оно выступает (должно выступать!!!) силой, (а) формирующей государственную культуру, (б) поддерживающей (в первую очередь!!!) государствообразующий народ, и (в) дающей место для взаимовыгодной кооперации с другими ассоциированными этносами. И, собственно, вся история России являет собой отнюдь «не поликультуру с доминантой...», а культуру, которую сегодня с полным правом можно было бы назвать «корпоративной», т.е. культурой обуславливающей и укрепляющей российскую национальную государственность.

А для этого нация должна существовать и действовать в своих интересах, которые в принципе не могут сводится только к интересам «рэкетира-крышевателя». Другими словами, государство должно осуществлять свою деятельность в интересах тех, кого оно объединяет, и нести ответственность за то, как они существуют. Последнее не означает патерналистское содержание таковых за свой, т.е. общий, общегосударственный, счет, но их включение в свой «общегосударственный, национальный, бизнес» и вознаграждение (как положительное,так и отрицательное) по результатам труда. И это вполне осуществимо, если рассматривать «Российское Государство» с корпоративных позиций, т.е. как корпорацию.

Во-вторых, сразу же возникает целый комплекс задач требующих развития не только корпуса бюрократов (который с развитием компьютеризации сжаться, как шагреневая кожа, до размеров ничтожной группки) и обслуживающих их благополучие силовиков из различных служб безопасности, но и включение в сферу государственных интересов различных, но не бутафорских и потешных, а нормально организованных современных производств, к которым иные самостоятельно действующие компании могут быть (а могут и не быть) привлечены в зависимости от конкретных обстоятельств.

В-третьих, с этой целью государство должно вернуть себе контроль над национальным достоянием, исконно принадлежащим ему и нации, в нем оформленной. Вопрос, который тут же возникнет у ревнителей «свободного» предпринимательства: «А как же мы? Как же демократические ценности?»— является второстепенным и малозначительным. Возможны разные схемы освоения производственных мощностей — аренда, концессия, лизинг и пр.— важно лишь то, чтобы в конечном итоге корпорация «Российское государство» и нация вместе с ним оставались с прибылью, а не в убытке [13].

В-четвертых, стратегически важным для выживания нации является возобновление нормальных, а не колониально-ублюдочных, здравоохранения и образования, а также разрушенной почти до основания российской науки. Все перечисленное не только является важнейшими системами, обеспечивающими стабильное существование общества, но и первостепенно значимым, если не единственным, инструментом ответа на главнейший вызов текущей эпохи — экспоненциально возрастающей зависимостью человека от «умных» технологий и столь же ускоренным сокращением сферы производительной деятельности человека. Ответ на него состоит во всестороннем, максимально раскрывающим творческие способности, развитии человека(т.е. совершенствовании, а не жестокой конкуренции, как ошибочно полагают г-да Чубайс, Путин, Медведев и Греф).

И в-пятых, возврат к трансформированному в корпорацию национальному государству существенно облегчит лечение многих болезненных проблем, занесенных в Россию глобализационными процессами. Так, в частности, внутрикорпоративно гораздо проще произвести переход от финансово-рыночной к статусно-распределительной системе, чего уже в очень скорее время потребует коллапс глобальной экономики [14]. Понятны и конкурентные преимущества монополиста национальных богатств перед теми, кто на самодеятельной основе предлагает свои услуги в их освоении. Взаимополезное сотрудничество в деятельности на общекорпоративное благополучие способно стать и лекарством от этнического и религиозного сепаратизма (тем, кого это не устраивает, вполне можно предложить попробовать конкурентное выживание вне корпоративных пределов), и освобождением государственных, т.е. корпоративных, служб от заполнения по признаку этнического или религиозного кумовства. И так далее...

Понятно, что описать то, что следовало бы сделать, существенно проще, чем это же выполнить. Но в данном случае это имеет малое значение до тех пор, пока, как уже было написано выше, главным препятствием на пути выхода из тупика стоят те, кто два десятилетия назад, действуя, как эмиссары глобальных финансово-экономических структур, захватил власть в России и осуществил в ней реформы, полностью разрушившие ее национальную и хозяйственную структуру. Пока это зло не преодолено, в принципе нет смысла и говорить о каком бы то ни было национальном самоопределении ни в настоящую, ни тем более в последующие эпохи.

_______________________

[1] В. Путин. Россия: национальный вопрос, «Независимая Газета» от 23.01.2012, http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_national.html