Решение Архиерейского (2004 г.) Собора РПЦ МП сформулировать, наконец, общецерковное отношение к глобализации явилось, хотя и несколько запоздалым, но совершенно необходимым выражением потребности осмыслить ту реальность, в которой вот уже почти десятилетие приходится существовать и действовать, как всей Церкви – организму и организации, – так и каждому православному христианину в отдельности. До этого момента все укладывалось в заурядную констатацию, что «внутреннее от внешнего не зависит», что «главное в сердце от Христа не отступать» и что все идет обычным чередом и только как бы «имеют место отдельные негативные явления».

Защитники подобной, затуманивающей взгляд, позиции основывали ее на своем убеждении в том, что неолиберальная модернизация Божьего мира является делом весьма позитивным и не противоречащим христианству. Или, по крайней мере, совершенно нейтральным по отношению к вероисповеданию. И тот факт, что среди таковых ревнителей «дружбы с миром» оказалось немало особ в Церкви весьма влиятельных, делает весьма реальным опасение, что и новый документ они постараются всяческим образом профанировать, навязать ему в процессе дискуссии свою собственную – не православную, а либеральную – точку зрения.

В своей аргументации эти поборники церковно-социального симбиотического прогресса умело играют на том, что однозначного определения глобализации не существует. Естественно, при этом умалчивается, что оно не формулировалось архитекторами глобальной модернизации совершенно сознательно. Исторически смысл данного термина был в пропагандистских целях максимально затуманен, поскольку самого своего начала соответствовал очередному переделу власти в мире (власти, прежде всего, экономической), что существенно и весьма болезненно задевало интересы подавляющего большинства населения Земли, которое при здравом восприятии уготованного ему будущего должно было бы всячески производимому над ним сопротивляться.

Интенсивная же и многолетняя обработка массового сознания представила публике завернутую в красивую обертку демагогию, которая позволяла в зависимости от угла зрения находить в «глобализации», как отрицательные, так и положительные стороны, запросто играть смыслами и произвольно находить «объективно неизбежные и непреодолимые моменты». Соответственно, при таком подходе не составляет труда спекулировать на том что, это явление абсолютно внецерковное, «чисто социальное», и потому никакого отношения к выражению и исповеданию веры не имеющее. Именно такая профанация лежит в основе всех голословных обвинений православных противников глобализации в кликушестве, провокаторстве и прочих якобы «враждебных Церкви деяниях».

Налицо смысловая подмена. Раскроем ее, обсудив современное нам глобальное изменение структуры общества и дав ему оценки – сначала с точки зрения общесоциальной, а затем, с Божьей помощью, по отношению ко Священному Писанию.

И начнем обсуждение с того, что действительно глобализация представляет собой объективный, архисложный, многоплановый процесс, целью которого является объединение всего человечества в общественной структуре принципиально нового типа. Его творцы и имя сему устроению уже придумали – «новый мировой порядок» или, иначе, «глобальное информационное общество» (см. например, Окинавскую хартию, подписанную главами «большой восьмерки»). Оба приведенных названия являются сегодня официально принятыми и характеризуют важнейшие стороны творения новейших глобальных архитекторов.

Для нас же они важны тем, что позволяют уйти от неопределенности в «процессуальных» толкованиях глобализации и оценить оную по ее цели и, соответственно по тому результату, который при реализации соответствующих ей исторических процессов достигается. Иначе говоря, рассмотрим, что представляет собой «новый мировой порядок», который даже Собором протестантских церквей кальвинистского толка (т.е. тех, чье мировосприятие стало основой для либерального мировоззрения) был охарактеризован, как «вызов времени … для всех христианских церквей и деноминаций», который «представляет собой умножающуюся несправедливость и возрастающий хаос» (Covenanting for Justice in the Economy and the Earth)", Всемирный Союз Реформированных Церквей, 24-й Всеобщий Собор, Аккра, Гана, 30 июля - 13 августа 2004 г.).

Итак, «новый мировой порядок» - это, прежде всего и главным образом:

- Концентрация и централизация власти в масштабах всей Земли - создание всеземной империи, все могущество которой (экономическое, политическое, военное) сосредоточено в руках весьма немногочисленной кучки избранных - "гегемона" - и направлено на служение интересам транснациональных корпораций (ТНК) и глобальных финансовых групп (ГФГ). Полностью контролируя средства производства, сосредоточив в своих руках «контрольный пакет» средств уничтожения и обзаведясь карательными полицейскими корпусами, они уже и ныне присвоили себе право определять, кому есть, а кому голодать, кому существовать, а кому – в полном согласии с их «проектом» – отправиться в небытие (стратегия так называемой «согласованной редукции несогласных»). И хотя кому-то еще пока кажется, что «мир не однополярный», что «есть самостоятельные геополитические центры», что «интересы у Гейтса, Сороса, Дюпона и Рокфеллера не совпадают и даже в чем-то соперничают», однако даже теперь круг этих людей, им подобных и тех, кого они к себе приблизили, отделен от остального человечества абсолютно непроходимой пропастью. И потому, когда они находят сообразным своим гегемонистским целям, то легко оставляют до времени в стороне все свои конкурентные разногласия и осуществляют запланированные глобальные акции вполне согласовано друг с другом.

Проводимое ими глобальное переустройство общества реализуется

- В политике – как разрушение функционерами "гегемона" института национальной государственности и передача его полномочий наднациональным политическим и экономическим структурам. Сегодня воочию можно наблюдать повсеместное, совершенно беззастенчивое (почти даже не прикрытое демагогией) физическое уничтожение суверенного самоуправления самобытных народов – где уговорами и обманом, где подрывом экономической и политической структуры общества, а где запугиванием и военной интервенцией.

- В экономике - как превращение единого мира в единый рынок, на котором безраздельно хозяйничают ТНК и ГФГ, монополизировавшие и поделившие между собой различные его сферы. «Новая экономика», для которой 75% населения Земли оказались избыточными и невостребуемыми сферой производства, стала платформой для оправдания и слома границ, и покушения на этническую и личностную самобытность, и трансформации права в узко корпоративное беззаконие, и преобразования социальной структуры в глобальную «Сеть», контролирующую, т.е. отслеживающую и корректирующую, каждое самостоятельное действие кого бы то ни было и где бы то ни было. Глобально-сетевые экономические отношения также являются на сегодняшний день практикой осуществления геноцида в отношении «бесперспективных», с точки зрения «нового мирового порядка», «лишних» людей и целых народов.

- В сфере культуры и идеологии – как торжество и фактически превращение в культ идеологии мондиализма (неолиберализма), основанной на потребительстве, разрушении моральных устоев (конвенциональной, т.е. договорной, морали), толерантности (как прикрытия для диктатуры меньшинств), проповеди бездуховности, бездомности, безответственности. Все это к тому же сопровождается предельной унификацией и упрощением культурных представлений человечества, естественно ведущей к глубокой деградации личности, к оскотиниванию человека, и в конечном итоге формируется культура возведенного в ранг добродетели порока, фактически содомии.

- В сфере религии – как демонстративная секуляризация общественных отношений, реализующаяся в жестком отказе всем традиционным, но прежде всего христианским, конфессиям в их претензии на абсолютность и универсальность проповедуемых ими вероучений, а через таковое утверждение нецелостности и неполноты (фрагментарности) Истины, открытой Церкви и исповедываемой Ею. Фактически, речь идет об отказе какой бы то ни было традиционной религиозной доктрине в ее серьезности и социальной обоснованности, о недопущении никаких иных форм целостного мировосприятия, кроме мондиалистского. Иначе говоря, религия получает в «новом мировом порядке» право на существование только в том случае, если она в достаточной степени изменчива для того, чтобы реформировав свои основы, интегрироваться в единую, конструируемую устроителями «нового мира», глобальную «церковь». Последняя же по их мнению должна представлять собой приземленно-обмирщенную рыночную структуру, торгующую ритуальными услугами и удовлетворяющую «духовные» потребности в рамках оккультно-синкретического учения, где «бог – информация», добро и зло относительны и взаимопереходящи, а вера персонально обусловлена и специфична. Фактически, речь идет о насаждении неакцентированного исповедания сатанизма.

- В сфере демографии – как перемешивание и взаимоассимилияция народов вплоть до образования единого "глобального этноса". Это расслоение общества на перспективно-полезную, непрерывно и безудержно богатеющую часть и бесперспективную, разоряющуюся и нищающую, обреченную на геноцид и гомицид. Для осуществления последних глобальные комиссары используют извне спровоцированный дефицит продовольствия, организацию голода, межэтнических конфликтов, предоставление непроверенных, некачественных или неявно вредоносных медикаментов и продуктов питания, заместительную демографию, искусственное стимулирование сокращения рождаемости, разорение народов, отчуждение от них их источников существования, реформирование региональных органов здравоохранения и образования таким образом, чтобы они существовали только формально, преобразование регионального управления и хозяйства так, чтобы сделать жизнь подавляющего большинства местного населения абсолютно бесперспективной. История наших дней показала также, что вполне возможно и совершенно открытое истребление коренных жителей в ходе военной – «миротворческой» – агрессии, как циничное практическое воплощение принципа – «Мир без бедных!»

- В сфере социально-управленческой – как перестройка общества в "Сеть", в которой межчеловеческие связи трансформированы в телекоммуникации, люди предельно разобщены и превращены по сути в безликие "сетевые узлы", а управление социумом автоматизировано и передано электронной, надзирающей и посреднически вмешивающейся во все социальные процессы системе. Она действительно мыслится своими создателями, как универсальная, знающая все и обо всем. И потому вот уже полтора десятилетия по всему миру со все нарастающими темпами проводится инвентаризация всего и вся с присвоением уникальных, идентифицирующих вещи номеров, которые по сути своей являются глобально-системными именами. Собранная информация собирается в регистры, а те, в свою очередь усваиваются гигантскими всемирными банками данных, чье название складывается в очень символичную аббревиатуру – «BEAST» («ЗВЕРЬ»). А в свою очередь весь мир прорастает множественными – буквально стоящими на каждом углу – контрольно-пропускными пунктами, посредством которых сепарируются и отсекаются в соответствии с действующими системными требованиями «нежелательные элементы». Собственно, в этом суть реализации контроля за «управляемым хаосом» – т.е. подавляющим большинством человечества, которого новая общественная структура, отказавшись от какой бы то ни было социальной ответственности, выдавила из себя «до очередного востребования» на полный произвол судьбы. Естественно, что раскрытие ворот происходит в зависимости исключительно от степени системной лояльности через них проходящего, его полезности и востребованности «новым мировым порядком».

Приведенная характеристика «нового мирового порядка» совершенно недвусмысленна и не оставляет места сомнениям относительно его сути. И если глобализация – это процесс формирования общества такого типа (жестокой глобальной диктатуры, сверхтоталитарного «электронного концлагеря», царства узаконенного порока и торжествующего сатанизма), то результат сего, ныне уже не предполагаемый, а очевидный, делает совершенно нелепыми вздохи о якобы существующей возможности «позитивной трактовки» происходящего, как «социального прогресса», в котором «утверждаются либеральные ценности», «возрастает демократия» и «упрощаются коммуникации и путешествия».

Но, быть может, то, на что автор статьи обратил свое внимание, есть не более чем «нормированное зло», в котором «мир лежит» (1Ин.5:19), зло нам попущенное и потому допустимое? Есть и такое, распространенное в определенных церковных кругах мнение, согласно которому мирская плотская жизнь напрочь – во времени и в пространстве – отделена от духовной (так же, как, например, внешнее – от внутреннего, а вещное – от вечного). Соответственно, «духи злобы поднебесной» (Еф.6:12) как бы «во все времена вершили свое дело на земле, но это никак не мешало христианам находить себе свое место в обществе, веровать и исповедовать свою веру».

Несмотря на то, что это, по сути, чисто протестантский взгляд, в наиболее примитивном своем виде сводящийся к силлогизму – «духовная жизнь ограничивается посещением храма и/или чтением молитвы» – взглянем, тем не менее, в действительности ли декларируемая «новым мировым порядком» (НМП) свобода совести тождественна свободе вероисповедания? Или, иначе говоря, оценим, какое место отводит внутри себя (и отводит ли вообще) данное общественное устроение для Церкви Христовой и человеческой личности.

Начнем с последней.

Прежде всего, «глобальное информационное общество» (синоним НМП) по своему устроению в принципе не знает и не допускает такого понятия как «человеческая личность». И отнюдь не только потому, что мондиализм идеологически и мировоззренчески воюет против всяческой самобытности.

Просто субъектами, которые допущены к участию в новом общественном устройстве и которыми оперирует его управление являются так называемые «операционные узлы», которые по определению могут быть, как одушевленными, так и неодушевленными. Это ведь одному из апологетов сетевого обустройства социума принадлежит утверждение: «Сеть есть коллективное взаимодействие (т.е. одна голая, непрерывная деятельность – К.Г), которое через волокно и эфир связывает воедино быстро нарастающее число объектов живой и неживой природы. Узлом Сети может стать все, что способно обмениваться данными. Причем узлу совсем не обязательно обладать развитым интеллектом, поскольку умный результат можно получить, верно соединив не слишком разумные части» ¹⁾.

Соответственно, человек в этом мире оказывается тождественным вещи. А потому он должен инвентаризоваться и получать свое системное имя – цифровой или буквенно-цифровой идентификатор. Причем все обстоит как раз вопреки распространенному мнению, полагающему, что «номер присваивается человеку». На самом деле номер для системы первичен, является ее операндом, а человек, как «образ числа», лишь его овеществляет.

Реализация принципа «не номер для человека, а человек для номера» позволяет в рамках «глобального информационного общества» жестко ограничивать число эффективных номеров и, соответственно, включенных в сетевое взаимодействие полезных людей. Для последних участие в социальной системе обуславливается:

• полной преданностью системе (системной лояльностью);

• поведенческой гибкостью (лабильностью, в данном случае тождественной беспринципности);

• высокой степенью обучаемости (не привязанностью к догматам);

• максимальной полезностью системе;

• толерантностью (которая в данном случае обозначает не терпимость к инаковости, а безразличие к действиям окружающих, если они не препятствуют исполнению социальных обязанностей, или, иначе, попустительство греху и пороку);

• полной приязнью тотальной унификации жизни.

Иначе говоря, пропуском в глобальное информационное общество или допуском к возможности осуществлять в нем какую бы то ни было социальную деятельность является добровольное и целостное обезличивание. И при этом следует иметь в виду, что это в прежние времена общественное устроение позволяло делить жизнь на «личную» и «общественную», и возможно было не без выгоды удачно сочетать «время для себя» (самобытие) и «время для всех» (социальное служение). Теперь же в силу тотальности системы и всеохватности того, что она присваивает себе, быть к ней приобщенным и одновременно сохранять хоть малую долю независимости от нее невозможно.

Из сказанного вытекает, что участие в «новом мировом порядке» не возможно только на уровне предъявления ему некоторых профессиональных навыков, а потребует одновременного бескомпромиссного признания всех его идеологических, мировоззренческих, религиозных норм. Последние, кстати, если следовать изложенным выше требованиям для допуска к социальному участию, вовсе не являются фиксированными, а изменяются со временем в зависимости от течения «общественного прогресса».

Фактически, можно констатировать, что «глобальное информационное общество» от тех, кто становится (или хочет стать) его участником (частью) требует к себе той же степени безоговорочной преданности, что и всякая религия – и прежде всего христианство – по отношению к Богу. Претендуя на то, чтобы внутри себя посредовать практически все социальные взаимодействия, «Сеть» вырывает человека из окружающей его человеческой среды, замыкает на самою себя, по сути пародируя Божественную полноту, имитируя вселенскость, христианский универсализм.

И, фактически, в возникающей ситуации остается всего одна единственная возможность сохранить собственную человеческую личность – это отказаться от участия в структурах «нового мирового порядка». Но одновременно это означает остаться вне «преобразованного социума», т.е. по сути – нигде.

Практически в той же самой ситуации, что и каждый отдельный христианин, оказывается Церковь. Мало того, что она состоит из тех самых, поставленных перед обозначенной выше непримиримой дилеммой человеческих личностей. Как самостоятельная социальная структура, церковная организация вынуждена в создавшихся условиях решать целый ряд собственных задач, совершенно параллельных личностным и конфликтующих с христианским учением. Например:

• выражение поддержки власти в случаях, противоречащих Священному Писанию (та же, как и для личности, полная преданность системе);

• соучастие построению богоборческой «единой всемирной церкви» (поведенческая гибкость);

• участие в межконфессиональных и даже межрелигиозных союзах вплоть до интеркоммунионов (высокая степень обучаемости в сочетании с не привязанностью к православным и даже общехристианским догматам);

• согласие выступать в обществе наподобие рыночной структуры (максимальная полезность системе);

• опосредованное одобрение действий власть имущих глобализаторов, врагов Бога и Церкви, снисходительное признание «специфических особенностей нашего времени» (фактическое попустительство распространяющемуся социальной системой греху и пороку);

• включение в сетевые структуры «информационного общества», тотальная внутренняя инвентаризация, включение себя и своих членов в различные глобальные реестры и регистры (полная приязнь и фактическая поддержка тотальной унификации жизни).

Все это в целом является очередным вызовом Церкви и требует Ее принципиальной оценки, чтобы сомневающимся дать ясное руководство, как действовать в новых условиях, а разделяющихся друг с другом несогласием в оценках действительности примирить любовью и соборно принятым суждением.

Богословам трудно давать советы, особенно официальным богословам, склонным дополнять свое ремесло изрядной порцией политической конъюнктуры. И потому можно ожидать, что приведенные ниже заключения из изложенного будут ими корректироваться и размываться, забалтываться рассуждениями «о пользе и вреде тотального контроля и сборы в глобальных банках данных конфиденциальной информации», «о границах духовной жизни», «о присутствии богословия в оценке глобализации» и т.п. Однако если по-честному взглянуть на «новый мировой порядок, как на социальное явление», и при том иметь в виду, что для верующего человека нет ничего в жизни, в чем не было бы исповедания его веры, то выводы из сказанного выше напрашиваются сами собой:

«Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах...

Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению...»

______________________________