Мне было лет пять, когда мама как-то упомянула, что мой детский врач — еврейка. Я тут же пошел в комнату к бабушке поделиться с ней этой удивительной новостью. Потом я спросил у мамы про кого-то еще из знакомых, и он тоже оказался евреем. Весь день я ходил от мамы к бабушке — со все удлиняющимся списком. Наконец бабушка меня ошарашила: “И мы с твоей мамой тоже еврейки”.

Этот эпизод вспоминается мне, когда я хожу навещать бабушку на кладбище Донского монастыря. Поскольку уже в 1920-х гг. это был московский крематорий, там хоронили неверующую советскую бюрократию, научную и творческую интеллигенцию, инженеров, ученых, военных. Когда я брожу среди этих надгробий, меня поражает обилие там евреев. Да и под нейтрально-русской фамилией наметанный глаз иной раз различит биографию, схожую с биографией моего дедушки или его многочисленных друзей: родился в местечке на юго-западной оконечности империи, жил в Киеве, после революции подался в Москву, достиг определенного советского благосостояния, похоронен на добротном кладбище для среднего класса.

Националисты любят напоминать, что среди большевиков, руководителей других левых партий и, конечно же, чекистов было много евреев. Более интересна, однако, история ничем не выдающихся еврейских масс, которые хлынули в Москву из-за черты оседлости, как только это стало возможно. Можно по-разному оценивать созданные в СССР культурные и экономические ценности. Можно предположить с достаточной долей уверенности, что, продолжая курс, взятый в конце XIX в., Россия была бы гораздо богаче, сильнее и уж точно здоровее без всякой революции. Однако то, что все-таки создалось — наука, индустрия, армия, медицина, архитектура, литература, искусство, театр (наряду, конечно, с ГУЛАГом и инфраструктурой государственного террора), — создавалось и управлялось в огромной степени евреями.

Хорошо это для России или плохо, обсуждать бессмысленно — четкой шкалы мы не найдем. Так уж получилось, что современная Россия спроектирована в значительной степени Сталиным, а построена в значительной степени евреями. И не только Россия.

В европейских революциях 1848 г. евреи уже играли значительную роль, особенно в германских и австро-венгерских землях, как замечает израильский историк Амос Элон в книге “История евреев в Германии 1743-1933”. Тем не менее Франц Иосиф I, взошедший после подавления той революции на австрийский престол, был бы здорово удивлен, если бы ему кто-нибудь предсказал, что через какие-то полвека — всего два поколения — евреи не только будут составлять коммерческую, финансовую и индустриальную элиту его империи, но и станут цветом нации в науке, искусстве, литературе, музыке, юриспруденции, медицине.

Евреи, как любят повторять бабушки в еврейских семьях, испокон веку умели читать и писать, почитали книжное образование и интеллектуальный диспут, вели трезвый, семейный образ жизни, подчинялись дисциплинированному религиозному порядку, поддерживали крепкие связи в общине и занимались коммерцией. Словом, обладали теми навыками, которые приносят успех в современном мире. Тем не менее до сравнительно недавнего времени основная масса евреев Центральной Европы предпочитала эти навыки не задействовать, а жить замкнутой общиной среди часто недружелюбного населения.

Описания еврейских местечек, даже оставленные ностальгирующими по ним авторами типа Шолом-Алейхема, оставляют тяжкое впечатление. Вообразить, что оборванные дети или даже внуки этих людей будут двигать мировую науку и бизнес, довольно трудно.

По какой-то причине в середине XIX в. еврейский мир Центральной Европы начал массово пробуждаться от многовековой спячки, ассимилироваться, тянуться к светскому, а не религиозному образованию. Причем впервые в европейский истории евреи стремились ассимилироваться не на условиях мейнстрима, а на своих собственных. Они хотели войти в однородное общество национальных или христианских государств, сохраняя при этом свою особость.

В начале этого периода евреи все еще подвергались повсеместной дискриминации, но ограничения постепенно рушились. В Австрии, где сопротивление было относительно слабым, евреи довольно быстро добились признания и выдвинулись в элиту даже в Вене, не говоря уже о Будапеште или Праге. В Германии тоже росла терпимость к евреям.

В России же, где препятствия для продвижения евреев были труднопреодолимы, евреи либо достигали процветания и получали хорошее образование вне столиц — в Киеве, Харькове или Одессе, — либо находили себе применение в антиобщественных группировках, как преступных, так и революционных. По всей Южной России и Малороссии орудовали еврейские налетчики, а в русской уголовной фене немало слов из идиша — например, “фраер”.

Процесс еврейского пробуждения оказался болезненным. Он помог снести с лица земли все три континентальные империи, на территории которых обитало подавляющее большинство европейских евреев. В создании современного мира, возникшего на развалинах этих империй, евреи принимали активное участие. Не случайно поэтому, что у этого мира столько характерно еврейских черт — черт людей, живущих в двух обществах и, следовательно, не способных полностью принимать конвенции ни того ни другого. Это и востребованные бизнесом качества, навыки посредничества, владение языками, и экзистенциальные свойства — неоднозначность, скепсис, свойственные “безродным космополитам”. Их не приемлют те, кто слишком привязан к одному месту, к одной культуре.

Гитлер очень правильно идентифицировал евреев с современной культурой, которая находится в таком остром противоречии с идеализированным и ностальгическим национально-семейным миром.

Не случайно американский историк российского происхождения Юрий Слезкин назвал свою книгу, в которой он описывает историю евреев в современном мире, “Еврейский век” (на русский она была переведена почему-то как “Эра Меркурия”).

Вполне возможно, что дело не столько в том, что еврейские качества оказались востребованы и хорошо оплачиваемы в современном мире, сколько в том, что современный мир построен именно на еврейских качествах, и поэтому евреям в нем легко добиваться успеха.

Спору нет, США достигли богатства, экономической мощи и гегемонии отнюдь не благодаря своему еврейскому населению. Основная масса евреев приехала с Америку в начале XX в. и не ассимилировалась до 1930-х гг. Даже после Второй мировой войны и вплоть до 1960-х гг. евреев без восторга принимали в Гарвард, Йель и прочие престижные университеты.

Тем не менее бесспорно также, что влияние евреев в общественной, политической и академической жизни США, в бизнесе и финансовой сфере росло на протяжении всего прошлого века и шло в ногу с ростом влияния США в мире. В то же время страны, потерявшие свое еврейское население (в том числе Германия, которой в начале прошлого века многие прочили мировое господство, и Австрия), сдали лидирующие позиции не только в политике, но и в науке, культуре и прочих областях.

Ну и Россия. У того, что бывшая сверхдержава сегодня не та, что прежде, есть много причин. Но потеря пары миллионов еврейских граждан, возможно, не последняя из них.

Алексей Байер
31.08.2007, №163 (1937)
Автор — экономист, обозреватель журнала Research, Нью-Йорк
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2007/08/31/131932