Духовный аспект этой проблемы, конечно, имеет первостепенное значение. Трудно разъяснять идеи противников нумерации тем людям, которые не владеют информацией духовного, религиозного характера, не осознают того, что такое язык символов и почему он так важен. И видимо, действительно антихристианские силы тестируют население — насколько человечество подготовлено духовно к тому, чтобы впасть в полную уже невменяемость — в смысле мистериальном, в смысле религиозном, духовном и символическом.

Сторонники ИНН ссылаются на Евангельское выражение «отдайте кесарю кесарево». Это вам скажут даже в налоговой инспекции — их, видимо, тоже подковывают по части богословских вопросов. Но посмотрим, что имел в виду Господь, когда взял монету и указал, что на ней изображен кесарь, и, значит, нужно отдать кесарю кесарево (Мф. 22, 15-22; Мк. 12, 13-17; Лк. 20, 20-26). Он имел в виду еще и то, что власть денег (безусловно, самая обширная по своим возможностям власть, потому что она проникает во все сферы социальной жизни) должна принадлежать государству. Государству в лице кесаря. Против кесаря Господь не сделал в Евангелии ни одного отрицательного или даже протестующего замечания. Власть кесаря установлена от Бога. Почему? Потому, что Господь предвидел, что придут времена, когда власть кесаря, т.е. государственная власть, станет союзницей Церкви — что, как мы знаем, и произошло во времена Константина Великого. Почему Господь признает власть кесаря и отдает денежную власть в его руки? Потому что эта власть, во-первых, презентативна (т.е. ее все видят, она очевидна для общества), и, во-вторых, она в силу этого ответственна.

Что происходит сейчас? Происходит не только лишение государств их суверенитета, но и изъятие у государства денежной власти — этой самой эффективной и самой решающей власти. Она передается в руки совершенно иных сил; — на современном языке мы называем их «финансовой олигархией», «мировым правительством», а в понятиях Евангельских это — власть Ирода, власть богоборческая, власть фарисеев, менял, ростовщиков и банкиров. Она, конечно, совершенно противоположна власти кесаря. Господь изгнал менял из храма. Их власть проповедует материализм. Эта власть никогда не признает над собой власти Бога, как духовного приоритета, как духовной ценности. Потому что эта власть, в противоположность власти кесаря, совершенно анонимна — это закулисная власть, она тщательно законспирирована, это тайная власть, и, следовательно, она совершенно безответственна. Никакие социальные структуры, парламенты, общественные движения не могут потребовать у нее какой-то ответ за те или иные действия. И она-то и является решающей в современном мире, потому что все презентативные, государственные власти оказываются в руках у этой финансовой олигархии, они сами берут у нее в долг деньги, идут в добровольную зависимость к олигархам.

Поэтому, когда верующие сопротивляются сплошной нумерации населения, они протестуют не против власти кесаря, не против государственной власти, а против той нарастающей власти, которая фактически аннулирует государственную власть.

И символика в этом процессе имеет огромное значение. Нельзя говорить: «какой вред, если мне присвоят номер», «какой вред от трех шестерок». Дело в том, что духовный мир отделен от нашего, человеческого мира, мира земнородных. И единственным мостиком, единственным языком, который связывает наш материальный мир с миром духовным и невидимым, является символ. Символ является основой и таинства, мистерии, и вообще — веры. Основная молитва православных верующих — символ веры. В конце концов, для неверующего и крест — это всего лишь геометрическая фигура, можно и так отнестись к нему. Для нас же — Сила Крестная, которая побеждает врагов, побеждает духовный мир: демоны трепещут именно Креста.

То же самое и с тремя шестерками. Важно ведь не то, что в каком-то порядке стоят те или иные цифры. А то спрашивают: «что же нам, вырывать страницы с номером 666 из своих учебников и книг?» Нет, конечно в этом случае происходит явное передергивание. Да, за страницей 665 идет страница 666, и мы этого не боимся, в этом нет преднамеренности, символичности. Но когда «666» несет духовный, религиозный, символический смысл (2 Пар. 9, 13; Откр. 13, 16-18) и связывает нас с определенными духовными сущностями — этого не замечать, игнорировать нельзя, иначе мы бы не были верующими, не были бы людьми, понимающими этот таинственный язык.

Наоборот, мы понимаем язык символов Св. Писания. Три шестерки в штрих-коде — это вызов, брошенный христианам. И не принимать этот вызов мы не можем. Мы понимаем, кто и из каких бездн обращаются к нам.

Сейчас в идентификационных номерах налогоплательщика (ИНН), которые раздают населению, возможно, нет трех шестерок. Но они появляются, как только этот номер прочитывается компьютером, потому что оператор не может каждый раз набирать 10-12 цифр, и удобнее, конечно, перевести их в штрих-код, который считывается автоматически. А при этом не обойтись без использования так называемых «сигнальных» полос в штрих-коде — вот когда действительно появляются три шестерки (т.е. тогда, когда ИНН уже переводится на электронный язык) — это нужно людям объяснять.

Этот символ в какой-то степени провозглашает и отмирание государства — помните, как об этом еще Маркс и Ленин писали. Хотя внешне государство остается, и оно даже становится еще более тоталитарным, если читать документы апологетов «нового мирового порядка». Но государство отмирает, как нравственная сила, как «удерживающий» мир от зла (2 Фес. 2, 7). Таковым государство — ответственное и презентативное — являлось прежде. Как только государство переходит в какую-то область законспирированности и тайны, оно становится, наоборот, силой, поощряющей зло. И этот нравственный момент, конечно, православные тоже должны понимать.

Тотальный контроль над человеческой личностью превратит общественное зло из стихийного явления в явление управляемое. С помощью избирательной манипуляции сознанием зло приобретет невиданную рекламу, станет престижным. Как сегодня, например, пропагандируется сообщество половых меньшинств.

Строится новая мировая утопия; и, как всякая утопия, она, безусловно, рухнет, как рухнул коммунизм. Но какие последствия из этого крушения произойдут? Коммунизм не был построен, но посмотрите, какой нравственный урон он нанес нашему народу! Вот это страшное, катастрофическое положение с пьянством, с наркоманией, с тем, что люди не могут даже создать семью — в силу своего нравственного повреждения, безверия, безделия. И — неспособность войти в Церковь, хотя уже никаких внешних препятствий для этого нет. Это все — следствия нравственного повреждения людей той коммунистической утопией, которая не построила какой-то порядок, какое-то благоденствие (всегда являющееся приманкой для мондиалистов и утопистов), а разрушило человеческую душу.

То же самое видим мы в стратегии и планах глобализации. То есть, что произойдет? Современная либеральная экономическая теория говорит, что не важно иметь абсолютную массу капитала или товара в какой-то большой, всех удовлетворяющей мере; достаточно, чтобы и капитал, и товары стремительно двигались. Движение капитала и товаров — вот что, оказывается, важно для благосостояния общества по теории так называемого «глобального торгового строя». Как только человек принимает номер, он входит в эту рыночную, номерную систему и становится товаром, уже как рабочая сила, которая тоже будет стремительно перемещаться. Не нужно много специалистов (в той или иной области) в каждой стране; достаточно, чтобы они легко переводились из одной страны в другую, легко общались друг с другом. Происходит, действительно, полное раскрепощение человека — «от религии, которую он исповедует, от привязанности к Родине, к семье» (как запланировано в документах стратегов глобализации). Т.е. человек новым мировым порядком совершенно по-новому морально оформляется. Действительно, какая разница, где насыщаться гамбургерами и пить кока-колу — что в Бомбее, что в Рио-де-Жанейро — везде одно и то же. Семьи тоже, собственно, не нужно. Вся программа «полового воспитания» приводит к тому, что семья — это какое-то совершенно устаревшее установление. Появились узаконенные выражения: «пробный брак», «временная семья».

Это — небытие: ни веры, ни семьи, ни Родины, ничего.

Одним словом, эта утопия прежде всего разрушает нравственное и духовное состояние человечества. Приводит к концу те остатки христианской культуры, христианской морали, которые еще присутствуют в жизни современного общества. Поэтому ставится вопрос: может ли христианин поддерживать строительство этой новой утопии, в свете вышесказанного? Конечно, нет. Он может только отрицать это и активно противостоять этому.

Вот еще говорят: «мы же ходили все с “серпастыми-молоткастыми” паспортами — и ничего, символика нас не изменила». Говорят, что она не нанесла якобы вред нашим душам. Но мы даже не представляем, какой уровень вреда нанесен этой символикой именно нашему этносу. Мы просто живем в совершенно другом качестве, мы просто другой народ! И это все произошло в том числе и в силу “серпастого-молоткастого”. Кстати, некоторые не приняли его — были такие беспаспортные христиане, которые пошли в ГУЛАГ, скитались, были странниками; и мы сейчас видим, что они были совершенно правы. Пусть их было и очень мало, но мы ведь знаем, что Бог не в силе, а в правде. Так что возражение насчет “серпастого-молоткастого” тоже не приемлется нами.

Серп и молот с пятиконечной звездой ставились не на человека, а на паспорт. Но и это действие совершалось сознательно — для того, чтобы застолбить духовную территорию, подчинить людей определенным духовным силам.

Да, вред духовный был нанесен. Мы, по сути дела, — потомки всех тех, кто принял “серпастый-молоткастый”. И это отразилось, безусловно, и на нашем духовном состоянии. Почему такая аморфность, почему такая безынициативность, почему такое равнодушие в вопросах духовных? Даже если не брать Святую Русь, в которой, как известно, вопросы религии и веры были центральными, столбовыми для каждого человека; а возьмем Западную Европу. Сегодня жизнь в ней пронизана масонской символикой. Когда же Западная Европа была христианской, не было для простого, безграмотного человека, и даже для представителя власть предержащей более важного вопроса, чем вопросы веры, вопросы религии, вопросы исповедания. Теперь же мы видим человечество (в нашей стране и на Западе), видим современных людей, которые пришли к выводу (причем массово), что, оказывается, можно жить вообще без этих (духовных) вопросов, даже не знать о них, не подозревать об их существовании. Это говорит о том, что произошло какое-то качественное, духовное изменение целых поколений, произошла духовная мутация. И все это было обозначено и закреплено на языке символики, определено, направлено и привело к тем плодам, о которых мы говорим.

Итак, как мы можем выразить свою веру? Мы можем выразить ее только символическим языком. Православие — это действительно образ жизни. Что такое образ жизни православного? Это символическое выражение всей веры человека в его повседневной жизни. Мы крестимся перед едой, молимся, мы освящаем наше жилище, мы поклоняемся иконам, — и все остальное, я не буду перечислять — каждый день исповедуем Бога не только душой, но и телом. Освящает и возрождает человека Церковное таинство, но Церковь очерчивает границы таинства в мире видимом, указывает на место и время его совершения опять-таки с помощью духовного языка символов. Если мы отречемся от этого, если мы скажем, что «я верую в душе» и всю внешнюю символику отвергнем, то мы перестанем быть православными...